Парча безоблачного счастья - [4]

Затем это ощущение пропало вместе с торжествующей яростью и Света ощутила как усталость целого дня навалилась на нее. Она уселась на пол рядом с Данилой, который тут же обнял ее, никак это не объясняя. Света не возражала - только что пережитые им и ею чувства в чем-то были сходны акту звериного совокупления, после которого нежность и умиротворение были вполне уместны. Так они сидели довольно долго, каждый был погружен в себя. Света думала о своей квартире, своей работе и своих ежедневных тревогах, которые были далеко-далеко. Данила наверняка думал о чем-то своем.

- Зачем ты пришла? - спросил он, оторвавшись от своих дум.

- За этим, - не совсем понимая саму себя ответила Света.

Данила кивнул словно этот ответ вполне удовлетворил его и, поднявшись с пола, дошел до кровати и упал на нее.

- Как картина? - спросил Данила.

- Жестокая ... но мне нравится, - ответила Света.

- Я не об этой, - поморщившись сказал Данила, - а о той, что ты купила.

- Я ее повесила в спальне позавчера и с тех пор комната стала ... спокойней, что ли.

- Она тебе нравится?

- Я не знаю. Мне с ней просто уютно и ...

- Продолжай.

- Я как бы четче стала ощущать себя с ней. Эта картина только для одного зрителя, не больше. Когда я на нее смотрю у меня такое ощущение, что на меня навели проектор и я наконец-то могу себя рассмотреть.

Данила приподнялся на локте и удивленно посмотрел на Свету.

- Удивительно, - сказал он. - Ты это почувствовала.

- Что именно?

- Что это картина одного зрителя.

После этого Данила снова откинулся на кровати, а Света продолжала сидеть на полу и думать о картине. Через неопределенный промежуток времени Данила позвал ее на кухню, где они, почти обжигаясь, пили горячий сладкий чай. В отличии от зала, здесь они разговаривали почти не умолкая - Света рассказала о себе, своей жизни и работе, Данила рассказал как у него прошел день, кому он продал свои картины за последнее время и какие он еще хочет написать.

- Почему ты продал мне картину по такой низкой цене? - спросила его Света. - Ты сделал мне исключение, почувствовал, что я смогу найти в этой картине то, что ты в нее вкладывал?

Данила удивленно посмотрел на нее и совершенно по-детски улыбнулся.

- Hикакого исключения, - сказал он. - Я запросил за нее столько, сколько мне нужно.

- Hо эта картина стоит гораздо больше. Я не знаю сколько именно, но ты мог бы за нее попросить в три раза больше.

- Ты бы купила ее за цену в три раза больше?

- Купила, - поколебавшись мгновение ответила она. - Может быть поторговалась, но все-таки купила.

- Я запросил за нее столько, сколько я потратил материалов и немного себе на еду. Больше брать не имеет смысла. Я всегда беру только нужную сумму.

- Почему?

- Hе знаю, но после определенного момента деньги теряют свою ценность. Они нужны когда покупаешь что-то жизненно необходимое. Мне нужны краски, карандаши, бумага, холст, еда и крыша над головой. Все остальное меня не интересует.

- Hо ведь есть так много ... - начала Света.

- Да, знаю, - прервал ее Данила, - есть много нужных вещей в этой жизни. Hо никто не спрашивает зачем они нужны, просто все так говорят. Кому-то нужна машина, но ведь есть ноги. Кому-то нужна дорогая шуба, хотя можно обойтись простым пальто. Кто-то покупает украшения из золота и серебра, хотя у человека уже есть тело, которое можно украсить мышцами и загаром. Люди сами придумывают себе нужды, а потом мучаются от того, что их много и они не могут их воплотить. Зачастую люди не могут отделить то, что им нужно от того, что им кажется им нужно.

- Ты не берешь больше денег потому что ты аскет?

- Hет, я эгоист.

- То есть?

- Понимаешь, если у меня на руках будет больше денег мне придется думать над тем, куда их потратить.

- Hо ведь есть так много ... - начала Света и тут же осеклась.

Данила смотрел на нее с улыбкой и она задумчиво сказала через несколько секунд:

- Кажется я понимаю.

Они еще долго разговаривали этим вечером, который плавно перетек в ночь. Вопрос о том не пора ли Свете уходить никто не поднимал. Каждый ждал, что это сделает другой и они дождались того, что эту ночь они провели вместе. В отличие от тех немногих дамских романов, что Свете доводилось изредка читать, чтобы убить время, эта ночь не стала для них страстной и бурной - они оба слишком устали за этот день. Вместо этого, укрывшись большим синим одеялом, они тут же уснули. Уже под утро Света проснулась и почувствовала, что Данилы рядом нет - место возле нее оказалось пустым и успело остыть. Открыв глаза, Света разглядела Данилу, который сидел в своем рабочем углу и что-то рисовал карандашом на бумаге. В отличие от прошлого раза его лицо не было гневным, напротив оно было спокойным и расслабленным. В робком утреннем свете лицо Данилы помолодело лет на десять и он казался совсем мальчиком. Словно почувствовав, что Света проснулась, он глянул на нее.

- Иди сюда, - сонным голосом потребовала Света.

- Иду, - сказал он и покорно залез под одеяло.

Света положила руку на грудь Даниле и, уткнувшись лбом в его плечо, уснула и скоро начала слегка посапывать. Данила еще долго смотрел на нее прежде, чем уснул сам.