Парашюты над Вислой - [86]
В арке стояли три повстанца — с хорошо заметными в темноте бело-красными лентами на касках.
— Która grupa? — спросил один из них. Значит, повязки на рукавах у группы Савушкина они заметили. Очень хотелось бы надеятся, что и работу их пулемёта они тоже засекли… Капитан ответил:
— Армия Людова, батальон Шведа. З Жолибожа.
— Batalion „Khrobry”. Pierwszy. AK. — Представился тот же, кто спрашивал. Повстанцы подошли к группе Савушкина.
— Na Żoliborz? — спросил всё тот же, судя по всему, старший, повстанец.
Савушкин кивнул.
— Естесмы вывьяд. Дзялали з полеченья майора Рышарда. Тераз врацам.
— Nie przechodź. Niemcy zajęli Muranov, kontrolują całe terytorium między ulicami Nalevka i Bonifraterskaya…[205]
Савушкин отрицательно покачал головой.
— Нам до скшижовання Свентоерской и Новинярской.
Повстанцы насторожились.
— Nie jesteście Polakami?
— Не. Росияне естесмы.
Старший повстанец, сразу посерьезнев, произнёс:
— Musisz iść z nami. Po południu przyjedzie osoba od majora Ryszarda — poprowadzimy cię do kanału.[206]
Савушкин кивнул.
— Добже. Нема проблем. Пуйдам хочь до дьябла… — И усмехнулся. Ну в самом деле, не устраивать же поножовщину с этими ребятами, тем более — он ведь сказал чистую правду… Обернувшись к своим, Савушкин коротко бросил:
— Идём с этими. Они хотят убедится, что мы из Армии Людовой…
Через час они добрались — где подвалами, где вырытыми по газонам и скверам ходам сообщения, где по каким-то кротовым норам под развалинами — до какого-то помпезного сооружения, когда-то вполне себе респектабельного, но теперь страшно изуродованного артиллерией. Приближающийся рассвет позволял уже рассмотреть разведчикам эту часть Старувки более подробно — и нельзя сказать, что изменения, которые произошли с районом за истекшие десять дней, нравились Савушкину. Город интенсивно обстреливался и бомбился — и вид дворца, к которому они подошли, говорил об этом лучше всяких слов…
— Pałac Blanka. — Кивнув на здание, с горечью произнёс старший из повстанцев.
Они спустились в подвал. Старший из сопровождающих их повстанцев, очевидно, пошёл докладывать начальству, двое оставшихся, привалившись к стенам, тут же задремали — судя по их лицам, они устали вусмерть.
Старший повстанец вернулся через пятнадцать минут.
— Teraz jesz obiad i możesz odpocząć. Do 12 godzin możesz spać…[207]
— Зброю здачь? — Кивнул Савушкин на свой пистолет.
Повстанец махнул рукой.
— Nie ma potrzeby Jesteśmy sojusznikami…[208]
Обед оказался так себе — немецкая армейская буханка хлеба, литровый котелок довольно густого горохового супа, но без признаков мяса, и две банки английской консервированной ветчины на шестерых. Костенко с сожалением посмотрел на скромный дастархан, вздохнул и произнёс:
— Тонну свиной тушёнки спалили, черти…
Савушкин улыбнулся.
— Не бухти. Радуйся, что кормят.
Костенко вхдохнул.
— Кормят. Але дуже мало…
— Достаточно. Товарищ капитан, нам прям тут можно укладываться? Тот, бледный, говорил вроде, что до двенадцати можно спать? — подал голос Некрасов.
— Да, тут.
Покончив с супом и ветчиной, разведчики, разложив ранцы и подстелив куртки — завалились спать, исходя из простого солдатского опыта: если есть возможность поесть и поспать — надо их использовать по максимуму, потому что неизвестно, когда такой шанс выпадет в будущем, и выпадет ли вообще…
Савушкину же не спалось — прежде всего, его раздражала очевидная бессмысленность творящегося наверху ада. Зачем немцам уничтожать тяжёлой артиллерией жилые кварталы Варшавы? Старик в том подвале говорил ещё и об авиации… Нахрена?
Фон Тильзе тоже не спал — он, как и Савушкин, вслушивался в канонаду наверху и лишь качал головой. Савушкин, повернувшись к нему, спросил:
— Густав, дружище, как вы очутились в СС?
Бывший комендант, вздрогнув, посмотрел на Савушкина и, пожав плечами, проговорил:
— Превратности судьбы, мой мальчик… Меня, кстати, терзают схожие сомнения… Вы кто? И кто ваши люди?
Савушкин усмехнулся.
— Густав, вы меня изумляете. Смею вам напомнить, что это вы у меня в плену — следовательно, вопросы задаю я. Или в комендатуре как-то иначе?
Фон Тильзе кивнул.
— Аналогично. — Помолчав, продолжил: — Ничего недостойного я не совершал и в СС не вступал. Шеф наци, герр Гиммлер — или, как они любят говорить, камерад — человек с изрядным чувством юмора… — Фон Тильзе улыбнулся. — Бригада Дирлевангера, в которую меня зачислили после… после известных событий двадцатого июля — это штрафная бригада. Вы даже не представляете, мой мальчик, какая сволочь и мразь состоит в её рядах… Гиммлер, надо отдать ему должное, нашел блестящее решение проблемы дезертирства из такой части — он приказал переодеть всех штрафников в мундиры СС и числить эту бригаду в ваффен-СС. Сами понимаете, если партизаны обнаружат дезертира в таком мундире — разговор с ним будет очень коротким… Мои друзья смогли вытащить меня из тюрьмы и добились зачисления в штрафной батальон вместо повешенья — но на этом их возможности закончились. Родовая аристократия не очень-то авторитетна у наци… — И фон Тильзе грустно улыбнулся.
Савушкин вздохнул.
— Это печально… А откуда тогда столь удивительное знание русского языка? Я встречал на Восточном фронте немецких офицеров, свободно говорящих по-русски, но грамматика у них всё же хромала. А у вас она попросту безупречна. Откуда?
Покинув пылающую, истекающую кровью Варшаву, группа капитана Савушкина направилась на юг, в Словакию — Генеральному штабу РККА требовались сведения о силах немцев, направленных на подавление Словацкого национального восстания. Из кровавого ада уничтожаемой польской столицы разведчики Савушкина перенеслись в земной рай, оказавшись посреди чудесных Татр, где не было ни войны, ни горя, ни бед, а были лишь хрустально чистый воздух и ошеломительные виды, дружелюбный народ и мирная тишина… Но и в этот благословенный край пришла война.
Роман «Кровавый Дунай» — третья книга серии «Одиссея капитана Савушкина», рассказывающий о действиях группы дальней разведки Разведупра Генштаба РККА в столице Венгрии накануне и во время её осады. Разведчики направлены в Будапешт, чтобы выяснить ситуацию с оборонительными позициями венгров и немцев вокруг города и уяснить состав гарнизона венгерской столицы. На глазах группы Савушкина развёртывается эпическое полотно штурма Будапешта — единственное событие подобного рода в истории Второй мировой войны, даже штурм Берлина продолжался намного меньше по времени.
В этой книге я не стану подвергать сомнению приговор Нюрнбергского трибунала. Я хочу написать о другом — как мне кажется, не менее важном аспекте. Статья шестая Устава трибунала гласит: «Следующие действия или любые из них являются преступлениями, подлежащими юрисдикции Трибунала и влекущими за собой индивидуальную ответственность: a) преступления против мира, а именно: планирование, подготовка, развязывание или ведение агрессивной войны или войны в нарушение международных договоров, соглашений или заверений, или участие в общем плане или заговоре, направленных к осуществлению любого из вышеизложенных действий». Поскольку все остальные обвинения против руководителей Германии вытекают именно из этого пункта — ибо без планирования и подготовки агрессивной войны невозможны ни военные преступления в её ходе, ни преступления против человечности, сопровождающие её — то, стало быть, именно это обвинение и есть главное и основное во всём Нюрнбергском процессе.
О конференции глав государств антигитлеровской коалиции в Тегеране написано за последние шестьдесят лет изрядно — но смею утверждать, что никто и никогда не писал об этом событии так, как написано в этой книге, честно и открыто, постаравшись расставить все точки над i. К нашему глубочайшему разочарованию, истина состоит в том, что Советский Союз на этой конференции не был равноценным партнером своих западных «союзников» — нас позвали туда, чтобы поставить нам задачу и определить наши потребности в материалах, которые нам позволят эту задачу выполнить.
Откройте эту книгу и прочтите несколько страниц — и вы поймете, что держите в руках не «альтернативную» историю Второй мировой войны, не очередную фантазию на тему «а если бы…». Перед вами — книга о том, почему на самом деле произошла всемирная катастрофа 1939–1945 годов, кто в действительности ее задумал и развязал, почему события той Великой войны развивались именно так, а не иначе. Эта книга даст ответы на большинство трудных вопросов по истории Второй мировой — и, самое главное, на ее страницах вы найдете окончательный ответ на самый мучительный для всех нас, жителей бывшего Советского Союза, вопрос: «Почему все же Гитлер напал на СССР?»История повторяется, и события прошлого оказываются весьма поучительными для сегодняшней России.
Как бывший революционер-марксист (а в юности еще и бандит-«экспроприатор») Сосо Джугашвили стал Иосифом Виссарионовичем Сталиным, новым Русским Царем и Императором Всесоюзным? Каким чудом вчерашний разрушитель переродился в величайшего созидателя XX века, который возродил из пепла разграбленную, обескровленную, уже списанную со счетов Россию и привел ее к Победе? Как смог совершить невозможное – очистив страну от «своры безродных космополитов», превратить СССР из детонатора Мировой Революции в национальное государство русских народов? И почему не оставил наследников, способных продолжить его миссию и верных завету: «Ты должен делать Добро из Зла, потому что его больше не из чего делать»?Отвечая на главные вопросы нашей истории, эта книга не воспевает Сталина (чем грешат многие коммунисты), не замалчивает его ошибок, не приукрашивает правду о страшной цене его свершений и побед, – но воздает должное первому и, увы, последнему Императору СССР, благодаря гению которого наша Родина одержала победу во Второй Мировой войне и стала Сверх-Державой.
Когда сны становятся реальностью…– Раз я вижу это не одна, значит я, всё же, не сошла с ума. И делала правильно, что придавала столько значения своим снам. Не я одна, как видите, вижу этот чёртов маяк!
Арльберг-Восточный экспресс, начало апреля 1940 года. Один вечер. Одна случайная встреча в вагоне-ресторане, после которой изменились жизни троих людей. Каждого из них ждало прекрасное будущее, но… Не все так просто: у каждого есть свои тайны, а мир тем временем раскололся и неумолимо близился к катастрофе.
Рассказ о приключениях московского купца, путешествующего в девятнадцатом веке от Оренбургского края до Парижа.
У нас большая семья. Я моя сестра и мой младший брат. Одни из немногих чьи семьи наполнены добротой взаимопониманием и развитием. Наш отец постоянно, что-то придумывает. Куда-то поехать. Куда-то пойти. В этот раз мы решили отправиться в аквапарк. Казалось бы такое банальное событие для литературы вряд ли достойно этих строчек. Но уверяю вас. Все получится по классическим канонам истории. Выбрали один путь, но получился совсем другой путь!…Так мы и узнали, место, которого давно нет на карте и на котором по-прежнему светит маяк.
В один из погожих сентябрьских дней на территорию санатория «Сосновая горка» въехали три автомобиля. Приехавшие быстро разгрузились, перенесли привезённое добро к причалу на озере и, арендовав две лодки, начали быстро перевозить людей и вещи на самый большой остров, обладавший собственным хребтом. Так начиналась ролевая игра по мотивам книги Вальтера Скотта «Роб Рой», о событиях которой (с известной долей художественности) и пойдёт речь далее. На одну ночь остров Еловый стал шотландским островом Скай, перенеся участников игры почти на три столетия назад…
Во все времена находилось место человеческой нравственности, она поддерживала и направляла людей вне зависимости от эпохи. В этой работе представлены три истории, объединенные одной темой: "Добромыслие".