Парашюты над Вислой - [28]
Савушкин кивнул.
— Хорошо, подождём, заодно позавтракаем… — помолчав, спросил: — Некрасов, а ты на каком языке с этими чертями балакал?
Ефрейтор скупо улыбнулся.
— По-карельски. Я ж помор, с-под Архангельска, карела, ижора, коми… Работал на лесозаготовках до войны, нахватался чутка. Вспомнил, как вы про Мемель говорили, решил, что всё одно ни черта эти синие не поймут… Им что по-литовски, что по-карельски — один хрен, абракадабра…
Савушкин улыбнулся. А затем спросил:
— Что на шоссе?
Некрасов пожал плечами.
— Четыре колонны по тридцать-сорок машин. В грузу. На Варшаву. Грузовики тяжёлые, «блитцев» почти не было, пятитонники МАНы в основном. Тентованные… Это до трех ночи. Потом уже не скажу, я вышел из корчей по малой нужде — а тут эти…
— Ясно. У меня веселей. Немцы перебрасывают к Варшаве танковую дивизию люфтваффе «Герман Геринг». Судя по обрывкам разговоров — из Италии…
— В Варшаву?
— В Варшаву.
— Так ведь подполковник говорил, что немцы будут бечь?
— Как видишь — не бегут. Наоборот.
— А ещё те танки в лесу…
— И ещё те танки в лесу… — Помолчав, Савушкин бросил: — Ладно, пошли в дом. Ганнуся, небось, уже накашеварила нам завтрак…
Позавтракали молча — Савушкин решил щекотливую тему их ненемецкости не поднимать, от греха подальше — затем почистили оружие и двинулись уже было на выход — как вдруг Ганнуся, схватив капитана за обшлаг кителя, поволокла его на кухню. Махнув рукой Некрасову, дескать, иди грузись, я сейчас догоню — Савушкин обречённо поволокся за хозяйкой, чувствуя себя обязанным как минимум её выслушать — вчерашнее приключение было ещё живо в его голове…
— Pan Kapitanie, wychodzisz…[77] — Полувопросительно, полуутвердительно произнесла пани Ганнуся.
— Так. Уходзим. Мам дуже працы. — Хотя какая у него тут работа? Но ведь надо что-то говорить… Вот чёрт, ситуация…
Из уголка глаза на щеку хозяйки сползла слеза.
— Nigdy nie wrócisz…[78]
— Тераз война. Я естем солдат. — Ну вот что ей говорить?
— Wygrasz. Czy po wojnie możesz przyjechać do Polski?[79]
— По войне то бендзе по войне. Я не вем, цо бендзе… — Ну не могу я тебе ничего обещать, милая! Не рви ты мне сердце!
— Pozostań przy życiu. Błagam cię![80]
Савушкин только молча развёл руками. Это вообще от него не зависит, хотя, конечно, было бы чертовски здорово, что и говорить…
Пани Ганнуся всё поняла, вздохнула, поцеловала его в щеку и произнесла, перекрестив на католический манер:
— Więc pamiętaj mnie. Tam, w Rosji. Pamiętaj tylko![81]
Ничего не ответив, Савушкин развернулся и двинулся на выход. Вот же чёрт, как же он умудрился вляпаться в такое… А самое скверное — что на сердце у него тяжело, и такое чувство, что совершает подлость. Хотя ведь это не так… Или так? Проклятье!
Выехали они со двора пани Самуты ровно в шесть — мало ли… Хозяйка их провожала — но на попытку Савушкина всучить ей четыре пятидесятизлотовые бумажки так зыркнула на капитана, что тот смущённо спрятал банкроты в полевую сумку. Да, польский гонор — это польский гонор, что тут скажешь…
Отъехав от временного пункта дислокации метров на триста — Савушкин приказал водителю:
— Сейчас не спеши. Едем по той дороге, по которой сюда пилили, но медленно. Нужен «язык», из той дивизии, что в лесу.
Некрасов хмыкнул.
— А как мы определим, что это наш клиент?
— Пока не знаю. Посмотрим по обстоятельствам… Сегодня у нас какое число?
— Вроде восемнадцатое…
— Чёрт, совсем забыл… Давай в комендатуру заскочим, надо отметиться и удостоверится, что до нас никому пока нет дела. Вон за тем пакгаузом — направо…
Некрасов кивнул.
Через несколько минут они подъехали к зданию комендатуры. Савушкин подошел ко входу и удивился — вместо полусонного унтера полевой жандармерии у входа стояло двое служащих комендатуры — судя по их нагрудным бляхам, схожим с жандармскими, но с надписью «Kommandantur» — с автоматами наготове. Ого! Как-то быстро мы из сонного захолустья превратились в прифронтовую зону. Наши вошли в Польшу?
— Ihre dokument, Herr Hauptmann![82]
Савушкин протянул свои бумаги. Старший из часовых — судя по двойному уголку из серой тесьмы на нарукавной нашивке, обер-ефрейтор — внимательно просмотрел документы Савушкина, отдал честь и махнул рукой в глубину комендатуры:
— Bitte!
А в прошлый раз давешний жандарм даже не открыл его солдатскую книжку… Надо собраться. Шутки похоже, кончились…
Комендант был на месте — но от давешней вальяжности и расслабленной неторопливости не осталось и следа. Скупая улыбка — как-никак, земляк! — и тут же, деловым тоном:
— Ich habe gestern einen Auftrag von der Personalabteilung der Luftwaffe erhalten.[83] — открыв сейф, обер-лейтенант фон Тильзе достал серый конверт и вручил его Савушкину. И продолжил: — Ihr Bataillon existiert leider nicht mehr.[84] — Помолчав несколько секунд, добавил вполголоса: — Ich nehme an, wie die gesamte vierte Felddivisionen der Luftwaffe…[85]
Савушкин мысленно продолжил: «Как и всего пятьдесят третьего армейского корпуса» — но озвучивать эту мысль не стал. К чему расстраивать милейшего обер-лейтенанта фон Тильзе?
Комендант, указав Савушкину на кресло у своего стола, произнёс всё тем же «конспирологическим» тоном:
Покинув пылающую, истекающую кровью Варшаву, группа капитана Савушкина направилась на юг, в Словакию — Генеральному штабу РККА требовались сведения о силах немцев, направленных на подавление Словацкого национального восстания. Из кровавого ада уничтожаемой польской столицы разведчики Савушкина перенеслись в земной рай, оказавшись посреди чудесных Татр, где не было ни войны, ни горя, ни бед, а были лишь хрустально чистый воздух и ошеломительные виды, дружелюбный народ и мирная тишина… Но и в этот благословенный край пришла война.
Роман «Кровавый Дунай» — третья книга серии «Одиссея капитана Савушкина», рассказывающий о действиях группы дальней разведки Разведупра Генштаба РККА в столице Венгрии накануне и во время её осады. Разведчики направлены в Будапешт, чтобы выяснить ситуацию с оборонительными позициями венгров и немцев вокруг города и уяснить состав гарнизона венгерской столицы. На глазах группы Савушкина развёртывается эпическое полотно штурма Будапешта — единственное событие подобного рода в истории Второй мировой войны, даже штурм Берлина продолжался намного меньше по времени.
В этой книге я не стану подвергать сомнению приговор Нюрнбергского трибунала. Я хочу написать о другом — как мне кажется, не менее важном аспекте. Статья шестая Устава трибунала гласит: «Следующие действия или любые из них являются преступлениями, подлежащими юрисдикции Трибунала и влекущими за собой индивидуальную ответственность: a) преступления против мира, а именно: планирование, подготовка, развязывание или ведение агрессивной войны или войны в нарушение международных договоров, соглашений или заверений, или участие в общем плане или заговоре, направленных к осуществлению любого из вышеизложенных действий». Поскольку все остальные обвинения против руководителей Германии вытекают именно из этого пункта — ибо без планирования и подготовки агрессивной войны невозможны ни военные преступления в её ходе, ни преступления против человечности, сопровождающие её — то, стало быть, именно это обвинение и есть главное и основное во всём Нюрнбергском процессе.
О конференции глав государств антигитлеровской коалиции в Тегеране написано за последние шестьдесят лет изрядно — но смею утверждать, что никто и никогда не писал об этом событии так, как написано в этой книге, честно и открыто, постаравшись расставить все точки над i. К нашему глубочайшему разочарованию, истина состоит в том, что Советский Союз на этой конференции не был равноценным партнером своих западных «союзников» — нас позвали туда, чтобы поставить нам задачу и определить наши потребности в материалах, которые нам позволят эту задачу выполнить.
Откройте эту книгу и прочтите несколько страниц — и вы поймете, что держите в руках не «альтернативную» историю Второй мировой войны, не очередную фантазию на тему «а если бы…». Перед вами — книга о том, почему на самом деле произошла всемирная катастрофа 1939–1945 годов, кто в действительности ее задумал и развязал, почему события той Великой войны развивались именно так, а не иначе. Эта книга даст ответы на большинство трудных вопросов по истории Второй мировой — и, самое главное, на ее страницах вы найдете окончательный ответ на самый мучительный для всех нас, жителей бывшего Советского Союза, вопрос: «Почему все же Гитлер напал на СССР?»История повторяется, и события прошлого оказываются весьма поучительными для сегодняшней России.
Как бывший революционер-марксист (а в юности еще и бандит-«экспроприатор») Сосо Джугашвили стал Иосифом Виссарионовичем Сталиным, новым Русским Царем и Императором Всесоюзным? Каким чудом вчерашний разрушитель переродился в величайшего созидателя XX века, который возродил из пепла разграбленную, обескровленную, уже списанную со счетов Россию и привел ее к Победе? Как смог совершить невозможное – очистив страну от «своры безродных космополитов», превратить СССР из детонатора Мировой Революции в национальное государство русских народов? И почему не оставил наследников, способных продолжить его миссию и верных завету: «Ты должен делать Добро из Зла, потому что его больше не из чего делать»?Отвечая на главные вопросы нашей истории, эта книга не воспевает Сталина (чем грешат многие коммунисты), не замалчивает его ошибок, не приукрашивает правду о страшной цене его свершений и побед, – но воздает должное первому и, увы, последнему Императору СССР, благодаря гению которого наша Родина одержала победу во Второй Мировой войне и стала Сверх-Державой.
Когда сны становятся реальностью…– Раз я вижу это не одна, значит я, всё же, не сошла с ума. И делала правильно, что придавала столько значения своим снам. Не я одна, как видите, вижу этот чёртов маяк!
Арльберг-Восточный экспресс, начало апреля 1940 года. Один вечер. Одна случайная встреча в вагоне-ресторане, после которой изменились жизни троих людей. Каждого из них ждало прекрасное будущее, но… Не все так просто: у каждого есть свои тайны, а мир тем временем раскололся и неумолимо близился к катастрофе.
Рассказ о приключениях московского купца, путешествующего в девятнадцатом веке от Оренбургского края до Парижа.
У нас большая семья. Я моя сестра и мой младший брат. Одни из немногих чьи семьи наполнены добротой взаимопониманием и развитием. Наш отец постоянно, что-то придумывает. Куда-то поехать. Куда-то пойти. В этот раз мы решили отправиться в аквапарк. Казалось бы такое банальное событие для литературы вряд ли достойно этих строчек. Но уверяю вас. Все получится по классическим канонам истории. Выбрали один путь, но получился совсем другой путь!…Так мы и узнали, место, которого давно нет на карте и на котором по-прежнему светит маяк.
В один из погожих сентябрьских дней на территорию санатория «Сосновая горка» въехали три автомобиля. Приехавшие быстро разгрузились, перенесли привезённое добро к причалу на озере и, арендовав две лодки, начали быстро перевозить людей и вещи на самый большой остров, обладавший собственным хребтом. Так начиналась ролевая игра по мотивам книги Вальтера Скотта «Роб Рой», о событиях которой (с известной долей художественности) и пойдёт речь далее. На одну ночь остров Еловый стал шотландским островом Скай, перенеся участников игры почти на три столетия назад…
Во все времена находилось место человеческой нравственности, она поддерживала и направляла людей вне зависимости от эпохи. В этой работе представлены три истории, объединенные одной темой: "Добромыслие".