Параша Лупалова - [11]

В течении всего этого времени, она так строго исполняла правила и обязанности монастырской жизни, что, может быть, этим замедлила свое выздоровление, и притом старалась многому научиться от монахинь. Такою жизнию она заслужила любовь и расположение настоятельницы и инокинь, которые не сомневались, что Параша исполнит, когда-нибудь, свое обещание и возвратится в их обитель для пострижения.

Между тем здоровье Параши, по-видимому, укреплялось, зимний путь установился и она, приискав попутчиков, просила игуменью благословить ее в дорогу. Добрая настоятельница, не удерживая более Параши, дала ей письмо в Москву к своей старинной знакомой г-же С., уверила, что в доме ее путешественницу примут как родную, и приказала отслужить напутственный молебен. Помолясь усердно, Параша подошла к игуменье, до глубины души тронутая ее милосердием и ласками монахинь, благодаря за прием, оказанный ей, бедной страннице, в стенах святой обители. Игуменья напутствовала Парашу молитвою и вместе с инокинями проводила ее до монастырских ворот. Параша села в крытые сани со своими добрыми попутчиками, и через неделю благополучно приехала в Москву.

Г-жа С., радушно приняв путницу, оставила ее у себя на несколько дней и приискала случай отправить в Петербург. Какой-то купец, ехавший с женою в собственном экипаже, на своих лошадях, по просьбе новой знакомой Параши, взял ее с собою. Как не желала она посетить многие храмы Божии, посмотреть на достопамятности первопрестольной нашей столицы, о которой много наслышалась, но мысль об освобождении родителей влекла ее в Петербург. Двадцать дней путешественники пробыли в дороге, останавливаясь в деревнях на ночлег, а также для корма и отдыха лошадей.

Кроме рекомендательных писем, которые дали Екатеринбургские благодетельницы, Параша получила еще одно от г-жи С. к Княгине Т., даме всеми уважаемой. Перенеся всю трудность и опасности далекого пути, почти через полтора года по выходе из Ишима, добралась Параша до столицы, с тою же бодростью, с тою же надеждою, как в первый день своего странствования. Добрые попутчики, по приезде в Петербург, оставили Парашу у себя на квартире, нанятой ими в большом доме, на Екатерининском канале. Купец, занятый торговлею, не имел времени хлопотать за Парашу, однако вызвался отыскать Княгиню Т., но не успел исполнить этого, потому что неожиданно должен был ехать по делам в Ригу и оставил свою бедную жилицу на попечение жены. Эта добрая женщина, полюбив Парашу, как родную, от души желала ей всего хорошего, но не знала каким образом помочь ее предприятию.

Наша бедняжка, находясь в обширной столице, так испугалась многолюдства и беспрерывного движения народа на улицах, что первое время боялась даже выйти из дома, и потому несколько времени рекомендательные письма оставались неразнесенными.

У Параши было письмо с верным адресом к г-же Л., которая жила на Васильевском острове. Чрез несколько дней по отъезде купца, Параша, вместе с своей хозяйкою отправилась, к этой госпоже. Лед на Неве был уже ненадежен и ходить по нем было запрещено. Параша, опечаленная таким препятствием, возвратилась домой, где один из знакомых купца, ее хозяина, дал ей весьма неудачный совет, подать просьбу в Сенат, и обещал отыскать грамотного человека написать такую бумагу. Успех прошения, поданого Тобольскому губернатору заставил Парашу решиться на это. Просьбу написали дурно, не по форме, не выразили ясно желания просительницы, и даже не научили как подать эту бумагу. Между тем время проходило, а ни одно рекомендательное письмо не было доставлено по назначению.

Однажды рано утром Параша с просьбою отправилась в Сенат. С робостию поднималась бедняжка по широким лестницам этого здания, спрашивала у сторожей где подают просьбы, и получая короткие и неудовлетворительные ответы, добралась до канцелярии. Тут она, первый раз в жизни, увидя множество чиновников, занятых делами, совершенно растерялась и не знала к кому обратиться с просьбою. Чрез несколько минут Параша ободрилась и показала ее проходившему с бумагами чиновнику в очках, который, или не заметил, или спешил, но не обратил на нее никакого внимания. Вслед за ним шедший сторож канцелярии спросил у Параши, что ей нужно? Она показала ему просьбу и просила подать в присутствие. Сторож, видя бедную одежду Параши, подумал, что она просит милостыни, как нищая, и сурово взглянув, сказал: «Ах матушка, здесь не место просить подаяние, ступай-ко прочь отсюда!» Бедняжка вышла из канцелярии и, не смея снова войти туда, остановилась на сенатском крыльце, решась подать просьбу первому сенатору, которого увидит, и простояла там до окончания присутствия.

Много приезжало в Сенат чиновников и важных особе, в богатых мундирах, с орденами, со звездами и даже в эполетах. Она видела, как приезжавшие выходили из экипажей, проходили мимо ее, к одним она не смела приблизиться, сама не зная почему, другие ее не замечали, но многие, считая ее за бедную, подавали что-нибудь, но на просьбу не обращали внимания и не развертывали даже, полагая что это было свидетельство о бедности, обыкновенно выдаваемое честным несчастливцам. И так, просьба и в этот день не была подана.