Паранойя - [13]

При появлении Крошки Цахеса у Петрушина даже челюсть отвисла:

– Вы… вы… вы как здесь оказались?

– Я? - переспросил Уткин. - Я - зашел. Мне было назначено, насчет встречи Алексей Алексеевича с Борис Николаичем. В приемной никого не было…

– А там, там вы что делали? - кивнул не пришедший в себя Первушин на дверь комнаты отдыха.

– Там? Вас искал… Ванну потом принял. С дороги…

– Долго однако искал…

– Ну у вас же тут секретов особых не было… А если были - сами и виноваты. Лучше охранять надо.

Петрушин набрал двузначный номер.

– Алексей Дмитриевич! Если свободен - загляни ко мне на минутку. Тут какой-то странный человек в кабинет проник.

Странный человек странно улыбнулся и плюхнулся в свободное кресло:

– Только не надо меня запугивать, договорились?..

…У Василькина дома крутился видеомагнитофон:

– …Если с каждым инвалидом по два участника придут - это двадцать семь миллионов. Поэтому мы с ними договорились - они были у меня, и слепые, и глухие, - договорились сотрудничать…

– М-да… слепые и глухие, - протянул Василькин, остановив демонстрацию пленки стоп-кадром. - /Слепые и глухие/. Как раз то, о чем мы с тобой говорили, помнишь, в машине?

Вера кивнула.

– Качество, конечно, не ахти, но если набрать материалов побольше и правильно их смонтировать… Как там у тебя, в Кремле, проблем нет?

Вера пожала плечами.

– Косячков что-то слишком уж пристально ко мне присматривается…

– Сам Косячков? Пристает, что ли?

– Да нет… по-другому присматривается. Словно для какого спецзадания собирается готовить.

Василькин замер, задумался. Повисла достаточно долгая пауза.

– Может, кофе сварить? - предложила Вера.

– Постой! Очень мне хочется одну… легенду рассказать. Ну, то есть… историю. Я сам даже в ней участвовал, в семьдесят девятом. Нет, все же скорее - легенду. Я был тогда по службе в одном мелком городишке, в длительной командировке. Там на центральной площади стояла старая колокольня… А, может, и сейчас стоит. А в одном из ЖЭКов, плотником, служил человек по фамилии Симаков, ветеран войны, которому как раз подходил пенсионный срок. И вот однажды он записался на прием к первому секретарю Горкома и в нужное время заявился туда при всем параде, с полной выкладкой орденов. И сказал…

…голос Василькина уходит за кадр, а на экране, в сепии, идет

второе черно-белое отступление

…На старом, подштопанном, но чистеньком пиджаке плотника Симакова в два ряда выстроились награды, среди которых были и два ордена Славы.

– Так что, Сергей Кузьмич, вышло мне время на пензию. Я думаю, если б вы положили мне… ну, рублей пятьсот, для достойной старости… да участок земли выделили, соток пять… дачку там сооружу, огородик… будем со страной в расчете и никаких обид друг на друга держать не станем…

– Ты чего? - покрутил первый секретарь пальцем у виска. - Ты знаешь, какая зарплата /у меня/? Сто семьдесят. Со всеми премиями! Ну, еще полтинник в конверте - но это секрет. А у председателя горисполкома?.. По пятьсот у нас, может, одни министры получают.

– Это мне без разницы. Соглашаетесь - значит, зарплата нормальная. А мне надо рублей хотя бы пятьсот…

– Ладно, иди, не смеши… И вообще, я в ЖЭКе справлялся, - на пенсию тебя никто не гонит. Работай пока работается…

– На пензию я сам ухожу, - сказал Симаков. - Но вы все ж зря, я вам честное предложение сделал. Разумное. Справедливое

– Ладно, иди, иди. Пока я психовозку не вызвал…

Закадровый голос Василькина:

– …Когда за окном только начало светать, Симаков осторожно, чтоб не разбудить взрослую дочку, поднялся с постели, прошел на кухню, собрал поесть…

…Симаков развернул тряпицу с буханкой хлеба, отхватил ножом половину, снял с подоконника, где они дозревали, три помидора, отрезал от куска сала пальца на три, в спичечный коробок сыпанул соли, все это уложил в аккуратный холщовый мешочек. Оставил мешочек у подножья лестницы, а сам полез на чердак, прихватив из сундучка простыню. Взобрался, зажег огарок свечи; извернувшись, извлек из-за балки длинный сверток. Развернул. В свечном свете замерцал жирным слоем оружейной смазки как новенький ППШ времен войны. Симаков разорвал простыню на несколько кусков и тщательно протер оружие. Потом из другого закута извлек тоже аккуратно завернутые магазины. Спустился вниз, упрятал вооружение в сумку, туда же сунул еду и по едва различимому в свете сереющего неба городку пошел к центральной площади, к колокольне.

Оторвал две доски, забивавшие крестом вход, зашел внутрь и с помощью подручных материалов забаррикадировал дверцу намертво. А сам стал подниматься наверх, в звонницу…

Закадровый голос Василькина:

– Как позже, на следствии, выяснилось, в начале сорок пятого, в Чехии, Симаков с автоматом в одиночку часа четыре сдерживал целую немецкую роту. Вот так же, с колокольни. За это вторую "Славу" и получил…

…Удобно расположившись в звоннице: разложив на тряпице нехитрый завтрак, а магазины с патронами - под рукой, на сумке, Симаков взял автомат в руки, зарядил, снял с предохранителя и принялся ждать.

Вставало солнце, косо освещая запущенные здания старого российского городка: торговые ряды за аркадами, двухэтажные беленые каменные дома…