Парад скелетов - [87]

– Иди, Лерой, – приказала она.

Пес тяжело поднялся и пошел к текущей струе, стал лакать.

Она поблагодарила Штасслера.

– Я очень занят. Так что я могу сделать для вас? Или Керри?

– Вы можете показать мне, где она остановилась, где спала, где работала. Она была моей ученицей, – подчеркнула Лорен. – Я не могу допустить, чтобы она пропала бесследно. Я должна узнать все, что смогу.

– Так вы можете найти ее? Вы действительно думаете, что сможете это сделать?

– Не знаю, – честно призналась она.

– И я не знаю, чем могу вам помочь. Я описал все шерифу, беседовал с таким количеством тупоголовых репортеров, с каким, наверное, не сталкивался и президент. У меня очень много работы. Сейчас я чрезвычайно занят. Я как раз собирался начать новый проект, когда вы прервали меня. Я должен вернуться к моему занятию до того, как материал остынет.

Невероятно, но он повернулся и пошел прочь. Она схватила его за руку.

– Пожалуйста. Я стараюсь выяснить о ней все, что можно, так как, в конце концов, это все, что у нас есть. Можете вы, по крайней мере, показать мне ее комнату, ее кровать, где она ела, где работала? Это очень важно.

Он выдернул руку и направился к дому.

– Я проведу вас по дому, – не оборачиваясь, фыркнул он. – А потом я буду вам очень признателен, если вы позволите мне вернуться к моей работе.

Лорен старалась впитать каждую мелочь, с того самого момента, как вошла в вестибюль с медным кованым потолком. У нее была удивительная зрительная память. Впервые она узнала об этом, когда отец взял ее на знаменитое лодочное шоу в Мэдисон-скуэр-гарден[28] в Нью-Йорке. Она вернулась домой с огромной жаждой рисовать и часами рисовала увиденное с фотографической точностью.

Та же самая наблюдательность пришла к ней и сейчас, когда Штасслер проводил ее через гостиную с высокими потолками и дальше по коридору к спальне, где жила Керри.

На полу лежала одежда. В тридцати сантиметрах от нее на резиновых шлепанцах валялись трусики, словно Керри спешила быстрее уйти, натянуть велосипедные штаны, которые были с нее так жестоко сорваны.

– Я ни к чему не притрагивался, – заявил Штасслер. Однако его выдавали голос и жесты.

«Они выдают его, – подумала она. – Они и беспорядок. Валяющиеся трусики! Какое ханжество!»

Лорен проверила все ящики, заглянула под кровать. Она открыла чулан, даже не задумываясь, что может там найти. Как выяснилось, ничего особенного. Одно платье, несколько пар брюк, в основном джинсы. Никакого «дымящегося ружья», как выразился бы Рай.

– Вы готовы?

В голосе Штасслера слышались нотки нетерпения. Пятясь из спальни, она оглядела все еще раз. Скульптор показал ей кухню, где могла бы разместиться целая бригада поваров.

– Вот здесь она питалась, – он кивнул на стойку для завтраков. – Впечатляет, не так ли?

Лорен не заметила сарказма в его голосе.

– Удовлетворены? – спросил он.

– Спасибо.

Она выглядела пораженной. Так оно и было. Видеть свидетельства пребывания Керри и не видеть ее саму. Лорен расстроилась. Он повел ее из дома по направлению к дороге.

– Нет, – сказала она, чувствуя себя так, словно она проснулась от гипноза. – Еще я хочу посмотреть, где она работала.

Теперь замешательство появилось на лице Штасслера. Явная игра.

– Вы хотите сказать, что желаете осмотреть мою литейку, мое рабочее место? Да вы смеетесь!

Он согнутым пальцем нарисовал в воздухе вопросительный знак.

– Нет, я не шучу, – мрачно объявила Лорен. – Я бы хотела взять с собой ее портфолио. Вы знаете, где оно? В спальне я его не видела.

– Не знаю, где оно. Я его давно не видел.

– Что вы этим хотите сказать? Вы должны были помочь ей в работе.

– Я полагал, что она задержится здесь достаточно долго и сможет извлечь пользу из моих советов.

Тут Лорен взорвалась. Его пренебрежение к подписанному контракту, к девочке, а теперь и к ней самой!

Но прежде чем Лорен заговорила, он указал рукой в сторону литейки.

– Хотите осмотреть ее. Отлично. Идемте.

Он повел ее к кирпичному зданию, к тому, которое она первым увидела из вертолета. Лорен усадила Лероя в тени фасада и прошла за Штасслером внутрь.

Она видела много литеек, но такую огромную встретила впервые. Подъемники, цепи, решетки и баллоны, столы, инструменты и тигли предстали перед ней. В пространстве он недостатка не испытывал.

Штасслер жестом указал на комнату.

– Посмотрите, может, ее портфолио где-то здесь.

Его здесь не было. Это она чувствовала так же ясно, как и удивительно прохладный воздух. Каждый предмет в литейке лежал на своем месте. Эшли Штасслер был из тех скульпторов, которые прекрасно знали, куда они положили тот или иной резец или самый маленький винтик. Или портфолио.

И все же она должна все осмотреть. Она должна собрать все самые мелкие детали, чтобы нарисовать себе последние дни жизни Керри.

Она прошла мимо скамейки, над которой на крючке висели киянка и скребок, и подошла к отгороженной части. Она зашла за перегородку. У стены стоял деревянный ящик. «Зачем его отгораживать?» – удивилась она.

– Вам не нравятся мои скульптуры, не так ли? – поинтересовался Штасслер.

– Что вы этим хотите сказать? – доверительный тон Штасслера после такой холодной отчужденности удивил ее.