Парад планет - [8]

Промелькнуло за окном здание театра, а я словно еще вижу сгрудившихся у входа людей, вижу просторную афишу на фасаде…

И сквозь ненастье, сквозь завесу дождя проступает далекий майский вечер, прозрачный и пестрый, вереница людей тянется к театральному входу.

И вместе со всеми, в модном плаще, с сумочкой через плечо, приближается к зданию стройная, миловидная женщина…

Билета у нее не было, напрасно она пыталась пробиться к окошечку кассы.

— Минуточку, девушка, очередь для всех одна!..

— Мне спросить только.

— Всем только спросить.

Вышла на улицу, постояла недолго среди толчеи. Обошла вокруг здания, замедлив шаг возле служебного входа — так, на всякий случай. Какой-то знаменитый актер мимоходом смерил ее взглядом, скрылся в дверях. Войти вслед за ним она, конечно, не решилась… И тут внимание ее привлек очень еще молодой человек, с виду старшеклассник. Он стоял у дверей театра и тоскливо ждал, вглядываясь в толпу.

— Послушай, — сказала она, — уступи билетик, будь человеком. Я тебе сколько хочешь заплачу.

Молодой человек обиделся:

— Вы меня, кажется, не за того приняли.

— Я тебя прошу, мальчик. Нужно, очень нужно, понимаешь?

Его несколько огорчил этот ее тон, в особенности обращение «мальчик».

— Вы же видите, я не просто так стою. Кое-кто должен подойти.

— А если «кое-кто» все же не подойдет? Я на всякий случай подожду, ладно?

В ответ он только пожал плечами. Из помещения театра уже доносилась трель звонка.

— Ну что ж, — произнес молодой человек как можно небрежнее, — идемте… Будет ей наука… Учтите только, у меня одно место откидное…

— Может, еще подождете?

Он усмехнулся, помотал головой, они наконец вошли в театр.

Когда поднимались по лестнице, он украдкой, сбоку поглядывал на свою спутницу, потом робко спросил:

— Можно взять вас под руку?

— Лучше я вас.

…Вздрагиваю от легкого прикосновения. Поднимаю голову и вижу перед собой растерянное лицо водителя. Салон троллейбуса пустой, двери раскрыты. Мы стоим на конечной остановке где-то далеко на окраине, среди новостроек. Водитель склонился надо мной, вид у него испуганный.

— Хорошенькое дело, — говорю я. — Вы уж меня извините. Что-то такое напало, знаете…

— Бывает, бывает.

— А который час?

— Двенадцать часов семь минут. — Он смотрит на меня подозрительно. — Пятое августа. Двадцатый век.

— Двадцатый? Неужели?

— Да, — говорит водитель и, покачав на прощание головой, уже направляется к кабине.

Мы снова трогаемся, и я опускаю мелочь в кассу, отрываю новый билет. Стою с нелепой улыбкой, глядя на свое отражение в стекле.

…Итак, легким привычным движением она взяла своего спутника под руку… В то время как для нее этот жест ровным счетом ничего не означал, молодого человека волновала близость незнакомой красивой женщины, которая была к тому же еще и старше… В зал он вошел неуклюжий, одеревеневший, конечно же, галантно уступил ей кресло, сам примостился рядом на откидном сиденье. С ревнивым любопытством следил, как она усиленно высматривает кого-то в зале.

— Вы кого-то ищете?

Она вздрогнула от неожиданности, вспомнила про своего нового спутника:

— Нет, просто давно в театре не была.

— Вас как зовут?

— Меня? Валей. Я вам за билет после спектакля отдам, ладно?

— Да что вы, какие деньги… Вы любите Шекспира?

Она по-прежнему сидела в напряжении, всматриваясь в лица людей, сосредоточенно обводя взглядом ряды и ложи.

— Что? — спросила она машинально. — Шекспира? Конечно, еще бы!..

Но вот стал меркнуть свет в зале. Со сцены донеслась музыка. Потом сделалось совсем темно, и тут вдруг вспыхнула сцена, освещенная исступленным светом прожекторов. Мужчина в черном трико сделал шаг к рампе. И зал затих…

Действие захватило ее. Она сидела, чуть подавшись вперед, неотрывно глядя на сцену. Молодой человек ерзал на своем сиденье, украдкой старался заглянуть ей в лицо. Потом, собравшись с духом, осторожно положил свою ладонь ей на руку. Но, увы, она была настолько поглощена происходившим на сцене, что даже не заметила этого его важного жеста… Так они и сидели со скрепленными кистями, словно королевская чета, пока он сам, вздохнув, не отнял руки…

После окончания первого акта она долго и восторженно аплодировала, потом посмотрела на своего соседа, посмотрела по сторонам. Лицо ее стало озабоченным.

— Пойдем. Скорее. — Она поспешно поднялась с кресла. — Слышишь? Пойдем скорее в буфет…

И, не ожидая своего кавалера, начала стремительно протискиваться к выходу.

В буфете она протянула ему десятку.

— Купи лимонада, пирожные. Себе можешь что-нибудь посерьезнее, на меня не смотри…

— Да у меня свои есть, — произнес он не без гордости, денег не взял и встал в очередь.

Когда пили лимонад, она с прежней сосредоточенностью разглядывала входивших в буфет людей. Сталкиваясь взглядом со своим юным спутником, она, казалось, всякий раз вспоминала о нем впервые и поспешно улыбалась.

Но вот она увидела в дверях высокого человека лет тридцати. С ним рядом шла такая же высокая женщина в вечернем платье…

— Нет-нет, ты меня не убедишь, я этого не понимаю. Ты любила его, и ты же прощала ему все эти, мягко говоря, измены. Он что же, мог спокойно прийти в дом с женщиной, и ты спокойно — что? Ставила чай?