Парад планет - [6]

— Ну что, — говорит Руслан, — давай приобретать?

— Давай.

— А с чего начнем?

— Не знаю.

— Вот смотри. Существенная подробность. Чем мы с тобой будем накрываться? — Он теребит разложенное на прилавке одеяло. — Что, не годится?

Потом в обувном отделе мой спутник примеряет туфли.

— Ну что? — Он поворачивает ко мне голову.

Я смотрю на его ногу в тупоносом полуботинке и говорю:

— Купим!

— У меня есть вроде этих, тоже черные.

— Ну все равно. Купим.

— Почему?

— Купим.

— Ну, если ты так настаиваешь… — Он пожимает плечами. — Мне они не нравятся.

Продавщица смотрит на нас выжидающе. Я говорю ей:

— Выпишите, пожалуйста.

Потом с бумажкой в руках мы с Русланом останавливаемся у кассы.

— Почему мне? — шепчет зловеще Руслан. — Не мне, а тебе. Ты женщина.

— У меня есть, много.

— Откуда?

— Откуда? Ты забываешь, мой отец — директор завода! И я кое-что зарабатываю.

С этими словами я выгребаю из сумочки все ее содержимое, и тут выясняется, что нам не хватает трех рублей, и тогда Руслан начинает опустошать свои карманы. Так, с грехом пополам, мы расплачиваемся и под взглядом кассирши начинаем оба смеяться.

— Нам на дорогу-то осталось? — спрашиваю я.

Руслан демонстрирует мне два пятака.

— За что я тебя люблю, Руслан, это за чувство юмора! — говорю я, продолжая смеяться, и мы целуемся.

Потом спохватываемся — мы все-таки в магазине!

— Ничего, — утешает себя и меня Руслан. — Где же еще целоваться, как не в этом заведении!..

Мы выходим на улицу, держась за руки. В другой руке у Руслана — коробка. Настроение веселое.

И тут Руслан говорит:

— Неплохо бы поужинать, а?

— Где поужинать? Я не одета для ресторана.

— Никто тебя не тащит в ресторан. Можем пойти к тебе, чем плохо?

— Ко мне? Ты меня приглашаешь ко мне домой?

— Да.

— Увы, сегодня исключено.

— Почему?

— Потому что существует тетя. Ты прекрасно знаешь ее взгляды.

— Подожди. При чем тут тетя? — недоумевает Руслан. — Тетя поехала на дачу, и ты это тоже прекрасно знаешь! Сегодня, между прочим, суббота?

— А если нет? Не поехала? А если поехала, но на полдороге раздумала и решила вернуться?.. Нет, Руслан. Нет, я уже вышла их того возраста.

— Прекрасно. Проверим.

— Что проверим?

Он останавливается возле телефонной будки, начинает рыться в карманах. И тут я сама протягиваю ему монету…

И вот мы уже стоим в будке, слушаем затаив дыхание. Длинный гудок. Пауза. Снова длинный. Слушаем в два уха, прижавшись головами.

— Пять… Шесть… Семь… — Руслан терпеливо считает гудки. — Восемь… Ну?

…Осторожно поворачиваю ключ в двери… В квартиру входим на цыпочках.

— Никого, — шепчет Руслан.

— Никого. Можешь надеть тапочки, сейчас свет зажгу.

— Зачем свет? — Он пытается обнять меня, коробка с туфлями мешает. Бормочет: — Это же глупо, мы так редко бываем вместе… Какой может быть свет?..

— Подожди, подожди. Да отпусти, ты что, не слышишь? Давай хоть поужинаем. Ты же хотел ужинать…

Делаю нерешительную попытку высвободиться из его объятий, но он вдруг сам отпускает меня, отходит. Голод все же пересиливает…

И вот уже накрыт стол посреди комнаты, и Руслан в фартуке, закатав рукава рубашки, занимается сервировкой. С важным видом колдует он над приборами, передвигает, меняет местами, а я сижу в углу в кресле и молча смотрю на него.

— Что?

— Ничего.

— Ты хочешь что-то сказать? Как понимать твой пристальный взор?

— Нет.

— Любишь меня?

— Да.

— А почему мы все время говорим шепотом, не знаешь?

— Давай говорить громко.

И он говорит громко:

— Где хлеб? Я смотрел в хлебнице…

— Забыли, сейчас сбегаю.

— Тогда в темпе.

…Когда я с авоськой в руках возвращаюсь в квартиру, застаю такую картину: Руслан сидит за столом в обществе незнакомого мужчины, они мирно беседуют.

— А к тебе гости, Ирина Петровна, — говорит Руслан, завидев меня в дверях.

— Ко мне?

— К вам. — Гость привстает со стула. — Вы ведь Межникова? Ирина Петровна?

Мужчина собирается еще что-то сказать, медлит, и Руслан опережает его:

— Да вы садитесь, садитесь. Неужели сидя нельзя разговаривать? Ты тоже, Ирина Петровна. Что-то я тебя не узнаю. Будь хозяйкой.

Мы с гостем поневоле опускаемся на стулья. Смотрю на него выжидающе, он молчит.

— Мы, кажется, незнакомы.

— Да-да, конечно, вы извините за вторжение… — Мужчина выглядит смущенным. — Но вы, я думаю, поймете… Дело в том, что я — Федяев…

— Кто-кто?

— Федяев. — Я смотрю на него оторопело, и он спешит пояснить: — Ну, потерпевший. Так, кажется, на вашем языке?

— Так, — киваю я. Все еще не могу прийти в себя. — Так вы Виталик? Нет, невероятно. Как вы сюда попали?

Теперь уже недоумевает он:

— Как попал? Очень просто. Узнал в консультации адрес, позвонил в дверь, ваш супруг мне открыл…

«Супруг» вступается за гостя:

— Ну что ты к человеку пристала, действительно? Как попал? Через парадную дверь, не через стену… — И, адресуясь к Федяеву: — Не волнуйтесь. Вот угощайтесь лучше… — Он кладет в тарелку гостя кусок мяса.

— Нет-нет, спасибо, я не голоден… — Федяев берет вилку в левую руку, аккуратно отрезает ножом ломтик мяса, жует с отрешенным видом.

— Выпить хотите? — предлагает Руслан.

— Выпить? — гость грустно усмехается. — Увы. Не тот случай. Супруга вам объяснит. — Он бросает на меня выразительный взгляд и говорит, все более обретая уверенность: — Но, знаете, я рад, что попал к сверстникам, так сказать, к своему поколению. Нам легче понять друг друга… Значит, в двух словах… Я хочу знать, что там, какие дела. И как можно ей помочь… Видите ли, — он опять смотрит на меня, — тут такая сложная ситуация. Потерпевший, так сказать, не имеет претензий. Словом, я не хочу, чтоб ее там приговорили. Ничего этого не нужно в данном случае. Вы меня слушаете?