Парад - [6]
Виктор. Папа, на Западе в русских именах ставят ударение на последнем слоге.
Скворцов. Долорес, ты мексиканка… тьфу, ё-моё!.. ты мексиканец?
Долорес. Да, я мексиканец, по отцу.
Скворцов. Тебе твоё имя дал отец, понимаешь? А Виктор русский, по отцу. Понимаешь, у русских Викторов нет. Зачем искажать? Это режет ухо.
Долорес. Хорошо… извините. Я попробую… Виктор, я всё-таки пойду… Передай маме от меня цветы.
Скворцов. Долорес, куда ты так заторопилась… извини, заторопился? Присядь. Пока Витька помоется, мы с тобой побеседуем.
Долорес. Ой, я запутался… Виктор, мне остаться?
Скворцов. Присядь, Долорес. Садись, садись.
Долорес, совсем растерявшись, садится.
Виктор. Падре, ну чего ты допрос устраиваешь? «Платье», «Виктор»…
Скворцов. Какой допрос?! Парень ходит в женском, – естественно, я хочу узнать: он всегда так ходит или только в такие, как тут… праздники?
Долорес(поднялся). Ну, конечно, я обычно в джинсах хожу. Что вы ещё хотите узнать?! Спрашивайте!
Скворцов. Сиди, сиди, Долорес. Не обижайся. Ты же в курсе: у нас будет скоро День города, тоже намечается народное гуляние, я попросил Витю приехать, он сказал, что хочет пригласить товарища. Я сказал: «Давайте, ребята, приезжайте, буду только рад…»
Долорес. Спасибо. Я поэтому так спешил с вами познакомиться и поблагодарить. Когда мне Витя сообщил, что вы меня пригласили…
Скворцов. Послушай, Долорес, какая проблема у нас с тобой. Она буквально сейчас возникла, поэтому я и спрашиваю про платье. В таком прикиде ты метров пять пройдёшь от самолёта самостоятельно, а потом тебя уже понесут.
Долорес. На руках?
Скворцов. На носилках. Поэтому с нетерпением ждём тебя у нас, просто всем миром будем встречать – но в панталонес. Поэтому знаешь, какая просьба у меня? Я тебе сейчас денег дам, и ты, Долорес, пойдёшь купишь себе и мне панталонес. Договорились?
Долорес(растерян). Панталонес? Вам? Я не понимаю…
Виктор. Папа, что ты хочешь?! Оставь моего друга в покое, ладно? Ты выпил, я вижу.
Скворцов. Сынок, сколько мне пить – это мамина тема, не твоя. Не наглей. Долорес, чего тут непонятного? Я остался без панталонес: у меня на ширинке пятно от курицы.
Долорес(страдая). Не понимаю… От курицы?..
Скворцов. Может быть, от петуха, я не уточнял.
Долорес. Петуха?..
Скворцов. Ну чего ты, Долорес? Какая тебе разница, кто на меня упал? Купи себе панталонес, сними эту срамоту, и мне купи заодно.
Долорес(испуган). Виктор, это шутка?
Виктор. Пап, может, закончим про панталонес?
Скворцов. Долорес, какая шутка! Мне не в чем на улицу выйти. Ну можешь ты мне какие-нибудь брюки купить? Ты же местный. Я не знаю, где тут магазины.
Виктор. Пап, успокойся, ладно? Всё, что тебе надо, я куплю.
Скворцов(сыну). Ты иди принеси портфель, там кошелёк.
Долорес. До меня дошло наконец! Конечно, я всё куплю! Не надо денег, это будет от меня подарок.
Скворцов. Долорес, ты услышал меня? Сначала ты панталонес себе купишь. И ты, прежде чем сюда вернёшься, переоденешься. Я тебя об этом просто прошу! А в остальном ты мне нравишься.
Долорес. Вы мне тоже… Очень. (Вспомнил про пакет.) Сейчас… Когда Виктор сообщил мне, что вы прилетите в Амстердам, я стал думать, что вам подарить. Спросил о ваших предпочтениях. Виктор, сказал, что вы коллекционируете экзотические машины и напитки. Я позвонил отцу и попросил его помочь. (Смеётся.) Он у меня, как и вы, с юмором, спросил: «Ты что хочешь подарить: машину или напиток?..» В общем, он связался с Гвадалахарой, и мне прислали напиток, который пили древние ацтеки. Это, как бы это сказать… прабабушка всех текил. Называется «пульке». Он намного старше текилы и намного страшнее. Но такой пульке пьют только очень подготовленные люди.
Виктор. Папа подготовлен.
Скворцов. Витёк, красный цвет! Алкоголь – это мамина тема. Ты лучше иди, я сказал, смой это всё с лица. Долорес, я сегодня с Борисычем уложил полтора килограмма коньяка, я подготовлен.
Долорес(Виктору). Кто такой Борисыч?
Виктор. Не знаю.
Скворцов. Сынок, я пить не хотел. Летел сюда через Франкфурт, на прямой рейс из Москвы первого класса не было, а через немцев нашли одно место. Сел – вижу, рядом знакомый человек, главный специалист министерства, он один там, кто вообще рассекает в металлургии. Ему тоже через Франкфурт, но в Нью-Йорк… Взлетели. Вижу: он в окно смотрит и вроде… как плачет. Я ему: «Чего ты, Александр Борисыч?» Он мне: лечу в Нью-Йорк, с концами… Не могу, говорит, больше смотреть на весь этот бардак.
Виктор. Пап, может, потом расскажешь? Нас ждут.
Скворцов. Нет! Послушай. Он смотрит в окно, на слезе весь: «Какая могла бы быть страна!» И мне: «Давай выпьем за Россию, не чокаясь». Я ему: «Александр Борисыч, да выкарабкаемся как-нибудь. Давай чокнемся». Не стал он чокаться. Выпил, ещё налил… Он питерский: давай выпьем за Питер. Мог я ему отказать? Потом – давай за твой Урал. Выпили. Он в Череповце начинал – выпили за Череповец. Рассказал, как он какую-то прокуроршу по молодости отчеканил в Якутске, выпили за Якутск…
Виктор. Пап, это урок географии?
Скворцов. Дослушай. Я говорю: «Борисыч, ну если ты такой патриот, чего ты туда летишь?» Я говорю: «Во Франкфурте бери билет назад, лети в Москву»… Короче, я его сговорил! Всё, сказал, лечу назад! Смеётся, радуется. Ну и за это выпили, конечно… Когда долетели, я встал, а он не смог. Я нашим, аэрофлотовским, всё объяснил, проплатил – обещали тем же самолётом его назад… Ты всё понял? Отец не пил, отец учёного человека для страны сохранил. Сейчас сколько времени? Два часа есть?
