Параболы - [6]

Шрифт
Интервал

и состроила милую гримаску.

Расскажи ей, что мы живы, здоровы,

часто ее вспоминаем,

не умерли, а даже закалились,

скоро совсем попадем в святые,

что не пили, не ели, не обувались,

духовными словесами питались,

что бедны мы (но это не новость:

какое же у воробьев именье?),

занялись замечательной торговлей:

все продаем и ничего не покупаем,

смотрим на весеннее небо

и думаем о друзьях далеких.

Устало ли наше сердце,

ослабели ли наши руки,

пусть судят по новым книгам,

которые когда-нибудь выйдут.

Говори не очень пространно,

чтобы, слушая, она не заскучала.

Но если ты поедешь дальше

и встретишь другую Тамару

вздрогни, вздрогни, странник,

и закрой лицо свое руками,

чтобы тебе не умереть на месте,

слыша голос незабываемо крылатый,

следя за движеньями вещей Жар-Птицы,

смотря на темное, летучее солнце.

Май 1922

471. РОЖДЕСТВО

Без мук Младенец был рожден,

А мы рождаемся в мученьях,

Но дрогнет вещий небосклон,

Узнав о новых песнопеньях.

Не сладкий глас, а ярый крик

Прорежет темную утробу:

Слепой зародыш не привык,

Что путь его подобен гробу.

И не восточная звезда

Взвилась кровавым метеором,

Но впечатлелась навсегда

Она преображенным взором.

Что дремлешь, ворожейный дух?

Мы потаенны, сиры, наги...

Надвинув на глаза треух,

Бредут невиданные маги.

Декабрь 1921

472. ЗЕЛЕНАЯ ПТИЧКА

В ком жив полет влюбленный,

Крылато сердце бьется,

Тех птичкою зеленой

Колдует Карло Гоцци.

В поверхности зеркальной

Пропал луны топаз,

И веется рассказ

Завесой театральной.

Синьоры, синьорины,

Места скорей займите!

Волшебные картины

Внимательней смотрите!

Высокие примеры

И флейт воздушный звук

Перенесут вас вдруг

В страну чудесной веры,

Где статуи смеются

Средь королей бубновых,

Подкидыши найдутся

Для приключений новых...

При шелковом шипеньи

Танцующей воды

Певучие плоды

Приводят в удивленье.

За розовым плюмажем

Рассыпалась ракета.

Без масок мы покажем

Актера и поэта,

И вскроем осторожно

Мечтаний механизм,

Сиявший романтизм

Зажечь опять возможно.

И сказки сладко снятся

Эрнеста Амедея...

Родятся и роятся

Затея из затеи...

Фантазия обута:

Сапог ей кот принес...

И вдруг мелькнет твой нос,

О, Доктор Дапертутто!

1921

473-475. АНГЛИЙСКИЕ КАРТИНКИ

(Сонатина)

а) ОСЕНЬ

Бери, Броун! бритвой, Броун, бряк!

Охриплый флейтист бульк из фляг.

Бетси боится бегать в лес.

В кожаной куртке курит Уэлс.

Стонет Томми на скрипке.

Облетели липки...

Простите, прогулки!

Простите, улыбки!

В неметеном дому

Шаги - гулки,

Спущен флаг...

К чему?

Джин, Броун! Джигу, Броун! У дров дремать.

Постным блином поминать покойную мать.

Что нам до Уэлса, что до Бетси?

Будет пора дома насидеться.

В смятых шляпках торчат ромашки,

По площади плоско пляшут бумажки...

Бодрись, Броун, Бомбейский князь!

Не грянь в грязь.

Фонарь... Что такое фонарь?

Виски, в висок ударь!

Ну!

"Пташечки в рощице славят согласно

Все, что у Пегги приятной прекрасно!"

Морской черт,

Не будь горд!

Я самому лорду

Готов дать в морду.

"Лишь только лен, мой лен замнут,

Слезы из глаз моих побегут".

б) ИМЕНИНЫ

Алисы именины,

Крыжовенный пирог,

В гостиной - пол-куртины,

Кухарка сбилась с ног.

Саженный мореходец

Краснеет до рыжа.

Ну-ну, какой народец:

Зарежет без ножа!

Бульдог свирепо скачет

И рвется из окна.

Хозяйка чуть не плачет,

Соседка смущена.

- Нелепо в Пикадилли

Болтаться целый день.

"Зачем не приходили

Вчера вы под сирень?"

- Алисин нынче праздник,

Кладите потроха!

"Хоть вы большой проказник,

Но я вас... ха, ха, ха!"

Ах, вишни, вишни, вишни

На блюдцах и в саду.

- Я, может быть, здесь лишний,

Так я тогда уйду.

- О нет! - ликуют ушки.

Веселый взгляд какой!

И поправляет рюшки

Смеющейся рукой.

в) ВОЗВРАЩЕНИЕ

Часы буркнули "бом!"

Попугай в углу "каково!"

Бабушка охнула "Джо!"

И упала со стула.

Малый влетел, как шквал,

Собаку к куртке прижал,

Хлопнул грога бокал,

Дом загудел, как улей.

Скрип, беготня, шум,

Трубки, побитый грум,

Рассказы, пиф-паф, бум-бум!

Господи Иисусе!

Нелли рябая: "Мам,

Я каморку свою отдам.

Спать в столовой - срам:

Мальчик-то не безусый".

Гип-гип, Вест-Индия!!

1922

476

У печурки самовары,

Спит клубком сибирский кот.

Слышь: "Меркурий" из Самары

За орешником ревет.

Свекор спит. Везде чистенько.

Что-то копоть от лампад!

"Мимо сада ходит Стенька".

Не пройтиться ли мне в сад?

Круглы сутки все одна я.

Расстегну тугой свой лиф...

Яблонь, яблонька родная!

Мой малиновый налив!

Летом день - красной да долгий.

Пуховик тепло томит.

Что забыла там, за Волгой?

Только теткин тошный скит!

1921

477

На площадке пляшут дети.

Полон тени Палатин.

В синевато-сером свете

Тонет марево равнин.

Долетает едкий тмин,

Словно весть о бледном лете.

Скользкий скат засохшей хвои,

Зноя северный припек.

В сельской бричке едут двое,

Путь и сладок, и далек.

Вьется белый мотылек

В утомительном покое.

Умилен и опечален,

Уплываю смутно вдаль.

Темной памятью ужален,

Вещую кормлю печаль.

Можжевельника ли жаль

В тусклом золоте развалин?

1921

478

Барабаны воркуют дробно

За плотиной ввечеру...

Наклоняться хоть неудобно,

Васильков я наберу.

Все полнеет, ах, все полнеет,

Как опара, мой живот:

Слышу смутно: дитя потеет,

Шевелится теплый крот.

Не сосешь, только сонно дышишь


Еще от автора Михаил Алексеевич Кузмин
Крылья

Повесть "Крылья" стала для поэта, прозаика и переводчика Михаила Кузмина дебютом, сразу же обрела скандальную известность и до сих пор является едва ли не единственным классическим текстом русской литературы на тему гомосексуальной любви."Крылья" — "чудесные", по мнению поэта Александра Блока, некоторые сочли "отвратительной", "тошнотворной" и "патологической порнографией". За последнее десятилетие "Крылья" издаются всего лишь в третий раз. Первые издания разошлись мгновенно.


Нездешние вечера

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Дневник 1905-1907

Дневник Михаила Алексеевича Кузмина принадлежит к числу тех явлений в истории русской культуры, о которых долгое время складывались легенды и о которых даже сейчас мы знаем далеко не всё. Многие современники автора слышали чтение разных фрагментов и восхищались услышанным (но бывало, что и негодовали). После того как дневник был куплен Гослитмузеем, на долгие годы он оказался практически выведен из обращения, хотя формально никогда не находился в архивном «спецхране», и немногие допущенные к чтению исследователи почти никогда не могли представить себе текст во всей его целостности.Первая полная публикация сохранившегося в РГАЛИ текста позволяет не только проникнуть в смысловую структуру произведений писателя, выявить круг его художественных и частных интересов, но и в известной степени дополняет наши представления об облике эпохи.


Подвиги Великого Александра

Жизнь и судьба одного из замечательнейших полководцев и государственных деятелей древности служила сюжетом многих повествований. На славянской почве существовала «Александрия» – переведенный в XIII в. с греческого роман о жизни и подвигах Александра. Биографическая канва дополняется многочисленными легендарными и фантастическими деталями, начиная от самого рождения Александра. Большое место, например, занимает описание неведомых земель, открываемых Александром, с их фантастическими обитателями. Отзвуки этих легенд находим и в повествовании Кузмина.


Чудесная жизнь Иосифа Бальзамо, графа Калиостро

Художественная манера Михаила Алексеевича Кузмина (1872-1936) своеобразна, артистична, а творчество пронизано искренним поэтическим чувством, глубоко гуманистично: искусство, по мнению художника, «должно создаваться во имя любви, человечности и частного случая». Вместе с тем само по себе яркое, солнечное, жизнеутверждающее творчество М. Кузмина, как и вся литература начала века, не свободно от болезненных черт времени: эстетизма, маньеризма, стилизаторства.«Чудесная жизнь Иосифа Бальзамо, графа Калиостро» – первая книга из замышляемой Кузминым (но не осуществленной) серии занимательных жизнеописаний «Новый Плутарх».


Письмо в Пекин

Критическая проза М. Кузмина еще нуждается во внимательном рассмотрении и комментировании, включающем соотнесенность с контекстом всего творчества Кузмина и контекстом литературной жизни 1910 – 1920-х гг. В статьях еще более отчетливо, чем в поэзии, отразилось решительное намерение Кузмина стоять в стороне от литературных споров, не отдавая никакой дани групповым пристрастиям. Выдаваемый им за своего рода направление «эмоционализм» сам по себе является вызовом как по отношению к «большому стилю» символистов, так и к «формальному подходу».