Парабеллум - [6]

Потом были шикарный лимузин, цветы, поклоны, рукопожатия и церемонные речи. Во время которых я неотступно думал о Лауре и после которых, наконец, остался один на один с президентом.

– Три дня назад, – сказал я, глядя ему в глаза, – я получил ультиматум. Не буду вдаваться в подробности. Результатом отказа может быть война, препятствовать которой нам не удастся. Возможно, советские войска будут вынуждены покинуть перешеек или вообще оставить вашу планету.

– Мне будет крайне не хватать вашего общества, господин посол, – с печалью в голосе проговорил президент.

Я едва удержался от гневной отповеди. Он даже не понимал, что война будет означать для него самого, не говоря о своих согражданах.

– Если начнется война, Саулия будет уничтожена, – жестко сказал я. – Население истреблено. Возможно, в первые же несколько дней.

– При всем к вам уважении, господин посол, – сокрушенно покачал головой Очоа, – вы ошибаетесь. Вам, впрочем, простительно, вы ведь не местный. Давайте я объясню. Саулийцев в десять раз больше, чем северян, на каждого их солдата придется десять наших граждан. Это во-первых. Во-вторых, территория Саулии в шесть раз больше. И, в-третьих, у нас гораздо более развитая промышленность. Им никогда не одолеть нас, господин посол.

– Как же вы не поймете! – сказал я с досадой. – От вашей хваленой армии ничего не останется после первого же массированного удара. От вашей промышленности – тоже. Вы производите автомобили, а Нарсия – танки. Вы – пассажирские аэробусы, а они – бомбардировщики. Вы – атомные электростанции, а они – баллистические ракеты средней дальности.

– Ракеты у нас тоже есть, – благодушная улыбка сошла с лица президента.

Мои слова явно взяли его за живое.

– У вас недостаточно ракет. И никудышная система противовоздушной обороны. Но это не самое главное. Они будут первыми, понимаете? Первыми нанесут ядерный удар. В худшем случае вы успеете ответить. В лучшем – нет.

– Почему «в лучшем»? – озадаченно спросил президент.

– Потому что если не успеете, уничтожена будет только Саулия. А если успеете, то обе страны. И планета в целом вместе с ними.

– Вы рисуете слишком мрачную картину, – благодушная улыбка появилась вновь. – Позвольте сказать напрямик. Мы никогда не согласимся на иммиграцию поселенцев из CCCР, господин посол. Саулия – независимая страна, была таковой со дня основания и будет вечно. Северяне множество раз угрожали нам. Мы не боимся угроз.

– Ядерной бомбардировки, значит, не боитесь тоже?

– Они не рискнут на ядерную. Им прекрасно известно, что у нас есть, чем ответить.

Я поднялся. Он просто не понимал. Не хотел понимать. Разговор был бессмыслен.

– Его Совершенство диктатор Штольц, – предпринял я последнюю попытку, – несколько отличается от своих предшественников, бывших нарсийских президентов. Он – очень рискованный человек. Когда речь идет о нем, рассуждения «они не рискнут» не работают.

– Что ж, – пожал плечами сеньор Очоа. – Вам виднее, вы знакомы с этим мерзавцем лично. Не смею задерживать вас, господин посол.

11. Лаура

Апельсин солнца лениво катился по голубому шелку неба. В Саулии сиеста. Я смотрела на спящего Олега и таяла от нежности. Затем поднялась, нашла на полу шпильки и собрала волосы. Наклонилась над Олегом и долго-долго вдыхала, пила его сон. Выпила весь.

– Лаура… – открыл глаза Олег.

– М-м-м?.. – Я провела носом по его плечу.

– До чего приятно просыпаться в такой компании.

– Только просыпаться? – Я шутливо нахмурилась. – А засыпать?..

– Виноват. Оговорился.

Мы расхохотались. Отсмеявшись, Олег поднялся с постели.

– Я проверю почту, милая.

– Хорошо.

Олег прилетел в Саулию неделю назад. Полдня он провел за церемониями и у президента. За те несколько часов, до сиесты, я уже изныла от нетерпения. А потом шмыгнула к нему в комнату. Снова я чувствовала себя кусочком податливой мягкой глины, с которой мой скульптор может делать что угодно. Снова я была счастливейшей из женщин.

Президент не очень-то утруждал Олега, и все дни были наши, только на двоих. Прогулка на кораблике по проливу, фруктовая роща, ресторанчики Стеклянного квартала, где живут музыканты и художники…

Олег выключил компьютер, откинулся на спинку кресла и зажмурился. Я встревожилась.

– Что-то случилось?

Олег отнял руки от лица и посмотрел на меня внимательно.

– Собирайся, Лаура. Я увожу тебя. Завтра.

12. Олег

Директива из Москвы предписывала эвакуировать воинский контингент в течение трех недель. Там наконец додумались оценить обстановку и признали ее слишком опасной. К нашему прибытию подготовка к эвакуации шла уже полным ходом.

– Что за девица? – скользнув по Лауре небрежным взглядом, осведомился полковник.

– Моя жена.

Полковник закашлялся.

– Простите, полпред. Переведите ей, что она прекрасна.

– Она в курсе.

– Тогда попросите оставить нас вдвоем.

– Поскучай без меня немного, милая, – сказал я Лауре. – Я попрошу товарища Бессонова, он покажет тебе, как мы тут живем.

– Смелый вы человек, – сказал полковник, когда мы остались одни. – Отчаянный. Воистину рыцарский поступок.

Отвечать я не стал. «Рыцарский» в переводе с эзопова языка на разговорный означало «глупый». Или даже идиотский. Женщина из другой страны, даже с другой планеты. С иной культурой, привычками, с иным укладом. Деликатная, одухотворенная, нежная, смотрящая на меня как на полубога. Что я с ней теперь буду делать?.. Я ведь даже не могу сказать, что люблю ее.