Папство и Русь в X–XV веках - [59]
Трудное положение, в котором находилась юго-западная Русь, зажатая в клещах вражеских сил — татарской орды, с одной стороны, венгерско-польских католических агрессоров — с другой, заставило Даниила Галицкого сделать попытку воспользоваться предложением папской курии, переданным через Плано Карпини. В конце февраля 1246 г., «далеко за Киевом», он встретился с Даниилом, возвращавшимся из ханской ставки. Это место, судя по словам Карпини, лежало где-то у Дона во владениях татарского вождя Картана, зятя Бату.[395] Там и состоялись переговоры с галицким князем.
Никаких подробностей об этих переговорах в источниках не сохранилось. Однако результаты их, сказавшиеся в непродолжительном времени, позволяют догадаться об их содержании. Разумеется, папский легат выполнил свое поручение и передал князю предложение заключить унию с римской церковью. Очевидно, Даниил, после переговоров с Бату, придавал серьезное значение возможности упрочить мир на своих западных границах, особенно, поскольку можно было надеяться на военную помощь в случае татарских набегов. Окончательного ответа он все же Карпини не дал, но по прибытии в Галич отправил посольство к папе, очевидно, с изложением своих условий, на которых готов был согласиться на унию. Среди этих условий, следует думать, важнейшими были требования территориальные (возвращение земель, захваченных венгерским королем и польскими князьями) и культовые (право сохранить обряды греческой церкви). Ответ папы был положительным, и в августе — сентябре 1247 г. курия оформила в виде целой серии посланий присоединение галицкого князя к римской церкви.
Буллой «Cum a nobis» на имя Даниила и Василька от 27 августа 1247 г. папа, идя навстречу «справедливым просьбам о возвращении владений, земель и другого имущества, перешедшего к ним по наследству или принадлежащего им по иному праву, которое другие государи неправедно удерживают», предоставил галицким князьям свободу действий в возвращении отнятого у них, если понадобится и с помощью «светского могущества», т. е. вооруженной силой или иным способом, под угрозой строгих кар нарушителям этого предписания.[396]
Если учесть, что в это время Даниил вел войну с венгерским королем Белой IV, станет ясным, что письмо Иннокентия было своеобразным изъявлением со стороны папы своей благожелательно-нейтральной позиции, которая могла бы даже стать союзнической. В другом послании («Exigentibus vestrae devotionis»), датированном тем же числом, папа подтверждает суверенность прав трех галицких князей (Даниила, его сына и его брата Василька), строго воспрещая кому-либо из крестоносцев или других духовных лиц приобретать земли на территории этих трех князей без их на то согласия.[397]
Наконец в булле «Cum te de cetero specialem», также от 27 августа того же года, адресованной Даниилу Галицкому, папа дал согласие на совершение службы на заквашенном хлебе, т. е. по обряду греческой церкви.[398] Не возражает папа и против других установившихся на Руси религиозных обрядов, «если они не противоречат католической вере».
Что касается последней оговорки, то легко понять, что она имела только формальное значение, если вспомнить, с каким ожесточением католические аббаты вели устную и письменную полемику с греко-православным духовенством хотя бы по тому же вопросу о квашеном хлебе, изображая такой обряд как глубочайшее извращение христианской веры и придавая этому вопросу догматическое значение. Теперь же, во имя намеченных им политических целей, папа легко и даже «охотно», как сказано в упомянутом письме, отказался от этого, доселе столь непреложного требования.
На следующий день после опубликования этих трех булл курия издала еще два папских послания в адрес «легата апостольского престола архиепископа Пруссии, Ливонии и Эстонии», — «Devotionis tuae» и «Cum tibi», в силу которых ему предоставлялось право посвящать в священники и епископы «in Russiae partibus» (в областях Руси) незаконнорожденных, что каноническими законами не разрешалось.[399]
Папским легатом и архиепископом был незадолго до того назначенный Альберт Суербеер. Ему адресована также булла «Sicut omnes» от 7 сентября 1247 г., в которой папа поручает ему «привести короля, духовенство и вельмож русских в соединение с католической церковью». В этом послании папа ссылается на то, что Даниил (названный по имени) письменно и через специальных послов обратился к нему с просьбой «привести его самого и его государство в церковное единство с римской церковью, которая является главой и наставницей всех других». Папа предлагает архиепископу самолично отправиться на Русь, чтобы привести к церковному единению короля, архиепископов, епископов и других знатных его королевства, после того как они полностью отрекутся от схизмы[400].
В другом папском послании от того же числа, также на имя Суербеера, именуемого «архиепископом Руси,
