Папство и Русь в X–XV веках - [27]

После этого Евпраксия никому уже больше не была нужна. Ее «покровители» во главе с папой Урбаном II и его приспешниками — маркграфиней и прочими, от нее отвернулись. Евпраксия, измученная и морально истерзанная, уехала сначала в Венгрию, а затем возвратилась в отчий дом, в Киев и в 1106 г. удалилась в монастырь, прожив после этого еще неполных три года.[157]

История молодой русской княжны, которую папские клевреты использовали для своих интриг и политической борьбы, еще раз показывает, что в Риме отчетливо представляли себе могущество и богатство древней Руси, авторитетом которой папские политики пытались в иных случаях прикрывать свои корыстные планы и расчеты, не останавливаясь перед средствами в достижении своих целей.

Глава IV. Экспансия римской церкви на Руси в XII в.

Со времен Григория VII в планах экспансии римской церкви прочно заняло свое место «русское» направление. Стремление пап подчинить своей власти народы русской земли еще более усиливалось в связи с тем, что торговые сношения с Русью открывали перед глазами иностранцев мир огромных богатств и неисчерпаемых возможностей. Здесь скрещивались важнейшие торговые магистрали, связывавшие запад и восток, север и юг. «Эта богатая страна была подлинным перекрестком тогдашнего мира, где сталкивались торговые пути, народы и цивилизации всяческого характера», пишет современный историк.[158] Недаром слово «Русь» в западноевропейских источниках постоянно сопровождается эпитетами «богатая», «великая», «могучая». Название это встречается во множестве эпических произведений: и в немецких сказаниях XI–XII вв., и в знаменитом эпосе французского народа — «Песне о Роланде».[159]

Богатства великой страны на востоке все больше привлекали внимание папства. Следует отметить, что рост политической самостоятельности римских пап и их освобождение от зависимости в отношении германского императора не случайно совпадали с усилением развития в феодальной Европе товарно-денежного хозяйства. В этой связи, очевидно, столь энергичными делаются попытки папства в конце XI в. расширить сферу своего влияния и включить в нее новые страны. Известно, что в XII в. уже существовали римско-католические церкви в Новгороде, названные именем св. Николая и св. Петра.[160] Следы появления в начале XII в. католического духовенства и основания церквей встречаются и в источниках юго-западной Руси.

Как ни велико было стремление римской курии обосноваться на обширных и богатых русских землях, предпринять самостоятельные шаги в этом направлении папство не могло. Политическая обстановка в Западной Европе отвлекала все внимание папства к борьбе с императорской властью — сначала при Генрихе IV, затем при его сыне Генрихе V. Вследствие этого папство практически оказалось не в силах помешать росту самостоятельности высшей церковной иерархии на северо-востоке Европы. Епископы и архиепископы уже с конца XI в., а особенно в первой половине XII в. ведут себя там как вполне независимые феодальные магнаты. Помимо общеэкономических предпосылок, способствовавших в северо-восточных областях Западной Европы такому росту политического значения духовной власти на местах, в укреплении власти епископов имело значение и то, что их епархии к этому времени превращаются в своего рода политические и идейные аванпосты в борьбе германских императоров со скандинавскими государствами — Данией, Швецией и Норвегией.

Маневры германских императоров Генриха V (1106–1125 гг.) и Лотаря III Саксонского (1125–1137 гг.) свидетельствуют о том, что в первую очередь они старались поддержать интересы северо-восточных феодалов, стремившихся обеспечить свой контроль на Балтийском море, оказывая давление на политику скандинавских государств. Так, всякое стремление папской курии, направленное на укрепление ее позиций на северо-востоке Европы, наталкивалось на сопротивление обосновавшихся в этих районах светских и духовных магнатов, поддерживаемых и императорской властью.

Вместе с тем те же германские феодальные магнаты, да и сам император, не переставали искать путей и средств к дальнейшим захватам славянских земель. Для осуществления этих целей особое значение приобретало проникновение и утверждение на этих землях церкви и католического духовенства.

Таким образом, наряду со столкновением интересов духовенства и светской власти, обнаруживалось и относительное единство этих интересов и действий, коль скоро дело доходило до захвата восточных славянских и прибалтийских земель. В этих случаях император находил общий язык с папой, а папская курия — с местными магнатами, что в других случаях имело место далеко не всегда.

Все же на протяжении первых 100 лет с того момента, как в планах папской экспансии появилось «русское» направление, со времен Григория VII до 80-х годов XII в., интерес папства к Руси проявляется по-прежнему эпизодически.

Одновременно с тем, что германские феодалы неудержимо тянулись к славянским землям и с папского благословения готовились к агрессивным действиям, папы выступали вдохновителями и идейными вождями крестовых походов на восток, история которых проходит через весь XII в.