Пансионат - [10]

— Но вы же не стали полагаться…

— Не стал. Но я много думал. И вдруг понял, что тридцать лет тому назад Ронти взахлеб славил Гелира, Рагона и иже с ними, а ныне он вытирает ноги об их память. Почему? Поумнел Ронти? Пересмотрел ценности? Изменилась мода? А может, вся разгадка в том, что Гелир и Рагон перестали быть литературным начальством? И вообще, как вы, Творцы, могли терпеть над собой литературное начальство! Это хуже рабства… Я утратил к вам доверие.

Я интересовался теми, кто находится в некой оппозиции к Союзу Творцов. Есть такие…

— Есть…

— Ну, в большинстве своем это балаган. Знаете, эти непризнанные таланты и непонятые гении…

— Знаю, конечно. Приходилось встречаться.

— Понял, что и там не найду того, чего так требовала душа…

— Стоп, доктор. Все-таки ваша душа требует, так сказать, высокого искусства? Слава создателю, а то я уж побаиваться стал.

— Требует, требует… нормальный я человек. Как и все, правды в этой жизни ищу. Так уж человек устроен, что правду ему подавай, хотя на хлеб ее не намажешь и от холода ею не укроешься. А это ваше искусство почему-то в принципе очень хорошо приспособлено именно для выражения правды.

— Вот! — ликующе вскричал Тиль. — Вот! А вы говорите — инстинкты…

— Не так бурно, метр Тиль. Я еще не закончил. Я не получил от вас правды, Творцы! Только дикую путаницу…

— Милейший доктор, что это у вас за паразитические наклонности? «Не получил от вас правды…» Почему кто-то должен эту самую правду вам на серебряном подносе подавать? Думайте сами. Тем более что Творцы — не боги, люди, такие же, как вы. Могут и ошибаться, и в потемках блуждать, и сомнениями терзаться.

— Нет, не такие же. А если такие же, то не имеют они права учить меня. Не имеют права публиковать то, что может оказаться ошибкой. Ведь нас приучили верить вам! Приучили — я еще не понял, как это случилось, что любое печатное слово признается за истину. А насчет паразитических наклонностей… нет, тут вы не правы. Не каждый человек может додуматься до чего-то сам, он идет за советом — это логично. Куда иду за советом я? К Творцам. Почему? Потому что мне с детства внушили мысль — читай книги, учись понимать живопись, полюби музыку — и ты познаешь мир и человека. А меня сто раз обманули. Так-то.

— Не понимаю. Как это «обманули»?

— Ну, к примеру: начал я поэзией интересоваться. Есть такой период в жизни — годы розового цвета, когда почти всех к поэзии тянет. К розовой поэзии… Розы, грезы, соловьи, жестокий романс. Книжек — полно. Концертов сколько угодно. Нахлебался по горло. Потому был уверен, что поэзию знаю, даже судить имел смелость. А потом… приносит один приятель потрепанную старую книженцию. Читаю. Стихи. Ничего не понимаю… Какие уж там розы… Боль, крик, и все про меня… Разве можно стихами — про меня? Про самые потаенные мои мысли и чувства. Откуда он знает? Я всполошился — кто такой, откуда взялся, лауреат каких таких премий? Уверен был, что лауреат, ясно же, что лучшего поэта у нас просто нет. Выяснил. Оказывается, вы его из своего Союза выгнали, ошельмовали. Он умер в нищете, чуть ли не от голода. Вы же так все устроили, что без вашего Союза человек и на хлеб себе заработать не может! Монополисты…

Доктор тоскливо взмахнул рукой, метнулся по комнате. Поэт, о котором он говорил, умер задолго до рождения Дана, но как и всегда при упоминании его имени, стыд ожег лицо притихшего метра.

Доктор торопливо затянулся сигаретой и продолжал:

— А тут еще пошли какие-то волны скандалов из этого вашего Союза. И почему скандалят? Об истине дискутируют? О способах наивысшего ее выражения? Как бы не так. О коттеджах в престижных районах, о дачах и путевках, о тиражах, гонорарах и званиях. Тошно. Друг на друга кидаются, групповщина развелась, прямо гражданская война. А о нас вы при этом подумали? Вот читаю я погромную статью на такого-то имярека. Во, думаю, какой нехороший! Глядь, вскоре в другом журнале статья прямо противоположная, имярек - талант и защитник святых идеалов, а хулитель его — бяка, действующая из групповых интересов. Я вас спрашиваю, кому после этого верить? Да я сейчас любую критическую статью с подозрением читаю, вычислить пытаюсь, из каких таких соображений написано так, а не иначе. В общем, запутался и обозлился. И решил посмотреть, а что же такое в сути своей эти Творцы, люди, которым общество разрешило учить меня, воспитывать, делать меня лучше, духовно богаче. Вот… Посмотрел. И заявляю вам твердо — не желаю.

— И я не желаю, — с затаенной угрозой сказала Тана. — И не уводите нас, метр Дан, в дебри бесконечной дискуссии о соотношении этики и эстетики. И не пугайте историческими примерами, что, мол, такой-то титан прошлого был далеко не ангел, а какие романы писал! А такой-то скульптор вообще человека убил, и тем не менее. Словесами вы нас всегда оплетете, вы профессионалы. Поэтому так трудно сражаться с вами на вашем поле. Мы вот выбрали свое. И лично для меня ясно одно: не может быть эстетики, не подкрепленной этикой. Как и медицины, впрочем. Ну, то есть, если какой-нибудь Творец обыкновенный негодяй, то ничего он в искусстве не создаст, да и не имеет права этим заниматься.