Панкомат - [70]

Выйдя из машины возле кафе, я почувствовал внезапное головокружение. Подойдя к металлической колонне, я остановился и закрыл глаза. Что же происходит? Может, происходит именно то, что и должно происходить? Я вошел в правильное русло….. Река. Нечто, пускающее нас, будто бумажные кораблики. Ни одной самостоятельной мысли. Ни одного решения. Только — течение. Твои мысли — это мысли потока. Тебе не дано сделать ни шага. Нужно быть более оторванным, чтобы относиться к жизни соответственно. Так, наверное, живет солист группы «Камаз» Сергей Чикаго. Творчество навсегда честнее. Даже если ты и погибаешь в этом творчестве, испаряя свой мозг алкоголем, наркотиком, чем-нибудь еще. И все это было, опять же, моими мечтами. Я мог замучивать себя до головной боли, и это ничего не меняло.

Я покурил и вошел в кафе. Вера ждала меня за одним из центральных столиков. Головокружение мое не исчезало. Мысли роились в голове странные, яркие какие-то, дурацкие, такими мыслями можно было воспринимать реальность неадекватно и даже весело, дауновато. Некоторое время я смотрел на свое отражение в ее зрачках, интуитивно улыбаясь. Она что-то говорила, и я записывал это на воображаемую ленту. Спустя пять, десять минут, мне стало ясно, что, еще немного, и моя новая знакомая поймет, что со мной не все в порядке. Я пытался поубавить силу дурных мечтаний. Я улыбался. Вера думала, что я рад.

Принесли вино.

Мое лицо в ее глазах позеленело — кто-то проходил мимо нашего столика в зеленой куртке и оставил отсвет. Да, пора брать себя в руки. Пора вспомнить волнующий разрез ее кофты, ее внешне уверенный взгляд, а также ту энергию, которая захватила меня с самого начала.

— Выпьем вина, — сказал я.

— За что?

— За знакомство. Хотя знаете, Вера, вино — напиток священный, его можно пить просто так, без причины.

В живой природе есть охотники и жертвы, подумалось мне, и это устроено естественным образом. Исполняя свою роль, существо не испытывает моральных переживаний. Но здесь все устроено как нельзя хуже — все закручено по кругу. Змея кусает себя за хвост. Человек разрушает сам себя. Человек разрушает другого человека. Нет бы, жить просто так, никого не трогая, попивая вино и куря вечерние сигареты.

— Я с детства мечтала стать журналисткой, — сказала Вера.

Я улыбнулся.

Она улыбнулась в ответ.

На самом деле, улыбаясь, я смотрел на свое отражение в ее глазах.

Я — охотник? Но если это так, то я раньше не знал об этом. Уже некоторое время я не живу в мире цифр. Наверное, такое чувство испытывают те, кто лечится от алкоголя или наркотиков. Это нужно проверить. Являясь хищником сети, я чаще играю с собственной глупостью — с тем же успехом можно было заниматься каким-нибудь разработками. Один неверный шаг моей глубинной логики, и все сыпется в тартарары. Но охотник ли я повсеместно? Вот здесь, в этом кафе, наполненным запахом пиццы, вина, мыслей, скрытыми и развернутыми желаниями. Интересно, чем пахнет ее кожа?

— Мы в детстве играли в шпионов, — сказал я, — у нас в подъезде много пацанов было. Компьютеров тогда не было, и все играли во дворе. Одни футбол гоняли, другие — в Чапаева, ну, и все такое. А мы, вот, в шпионов.

— А потом?

— А я и сейчас — шпион, — улыбнулся я.

— Правда? — засмеялась она.

— Да. Знаешь, вот взять общество. Взять 99 процентов людей. Утро. Встаешь. Зеваешь. Идешь на работу. Приходишь с работы. Ешь. Утыкаешься в телевизор. Грузишься. Ложишься спать. День ото дня. Потом пенсия. А мне так не интересно.

— Мне — тоже не интересно.

— Отлично. Выходит, мы друг друга нашли.

— Хм…

— Именно это я и увидел в твоих глазах.

— С первого взгляда?

— Да, наверное. Я хорошо разбираюсь в людях.

Я выпиваю вино, я все переворачивается вверх ногами. Наверное, я вновь пересидел возле компьютера. Я и сам не заметил, как из монитора выползли щупальца, проникли ко мне в душу и стали там править. Вот теперь, в период, когда я уже несколько часов, как не пялюсь в стогерцовое свечение, наступает ломка. Закипает испорченная кровь. Сердце ловит дисбаланс — мне нужен компьютер, чтобы все исправить.

— В вашем движении есть что-то очень свежее, — говорит она.

— Да, мы стараемся, — отвечаю.

— Хотите выиграть?

— Мы и так выиграем.

— Значит, за победу можно выпить уже сейчас?

— Честно говоря, не боюсь.

— Правда?

— Совсем не боюсь пить заранее. Не потому, что можно сглазить. Просто не боюсь. Просто не страшно.

— Если нет страха в душе, значит, и правда все нормально.

— Точно. Выпьем.

— За победу?

— Да. Только вот за чью?

— За вашу идею.

— Может быть, за нашу?

— Интересное предложение. Хорошо. Попробуем.

Я вновь смотрю в ее глаза, и — они то далеко, то близко, точно небеса. Случайные мечты проносятся по крови. Импульсы. Но я вряд ли способен распознать их. Наверное, я чувствую запах. Мне просто нужна добыча.

Вика там бесится. Посуду побила. Вновь почистила зубы. Вымыла руки.

— Любовь, это…. - говорит Вика.

— Любовь глиста к стенкам кишечника, это, — ответил бы я.

— Это — цветы! Это — когда мы сидим в одной ванне, приятные пузыри отражают нас маленькими проекциями, водяная пыль…. А на столе стоит залитый жирным соусом сом. Колбаса, одетая в пластиковую кожу. Никакой водки! Только он, король умов! Мы пялимся в него вместе и улыбаемся. Мы любим одну и ту же передачу. Мяско! Салатик! Сок! Я люблю сок! Ах! Какой галстук у телеведущего! Костя — 17 лет! Артуру — 16 лет! Сергею было 22, я поняла, что он для меня слишком стар. Гена….