Панк-Рок: устная история - [112]
Гай Трелфорд:
Когда Sex Pistols выпустили «God Save The Queen», юнионисты в основной своей массе восприняли песню как оскорбление монархии, а лоялисты объявили нас, панков, в антибританской позиции (может, в некоторых случаях, так оно и было, но определенно не во всех.) Когда Rudi играли в Стратерн Отеле вскоре после выхода сингла, Голливуд Ю Ди Эй (UDA была самой большой лоялистской парамилитаристской организацией) угрожали прийти туда en masse (всем скопом), чтобы убивать панков! К счастью, они так и не выполнили свою угрозу, однако этого было достаточно, чтобы завести панков и показать то, против чего мы выступали.
Через пару лет эта песня вернулась, чтобы преследовать нас. Я и пара моих друзей целый день пьянствовали. Закончили мы в баре за городом. В Северной Ирландии годами существовала традиция играть перед закрытием баров, пабов, клубов и кинотеатров национальный гимн «Боже храни королеву» в протестантско/юнионистско/лоялистских районах, и всем нужно слушать стоя. И в том баре получилось так. Под закрытие, когда группа начала играть национальный гимн, мы уже были вдрызг пьяные. Насколько я помню, мой приятель валялся пьяным на сидении, я блевал под столом, а другие двое начали петь «God Save The Queen» Pistols! Мы не знали, что в том баре сидела лоялистская парамилитаристская банда, и когда мы уходили, они вышли за нами и на автобусной остановке вышибли из нас все дерьмо!
Джон О'Нил:
Когда о Pistols заговорили, можно было видеть, что дело тут не только в музыке, но и позиции — в особенности в неуважительном отношении ко всему, это была фантастика. А еще они записывали потрясающие пластинки. Когда Джонни говорил, в его словах было очень много смысла — они задевали очень многих, и это было еще лучше. В Дерри большинство людей не воспринимали все это всерьез. А вот мы очень серьезно к этому относились, и было еще человек 20–30, которые тоже были в теме. Это были наши Beatles и Stones, наша музыка для нашего поколения.
Брайан Янг:
Панк вышел на поверхность из андеграунда благодаря всей той шумихе, которую устроила вокруг него пресса. В Белфасте стало еще опаснее, когда таблоиды подстегнули повальное увлечение панком. Здесь тоже религиозно-политическая обстановка добавляла пикантности. Считаться про- или антимонархистом могло очень испортить тебе жизнь.
Билли Брэгг:
Я проживал начало скучных семидесятых, и пришло время, когда мое поколение собиралось разобраться с теми вещами, которые хиппи так и не смогли реализовать. Мы переделывали нашу культуру более динамичным способом. Не думаю, что мы преуспели, хотя мы и пытались по-своему оставаться свободными, сказал он фразой из песни Clash! (Смеется.) Я по-прежнему вовлечен в политический процесс. Из 1977/78 у меня остался взгляд на мир, возникший в результате моих ощущений от силы и злости панка.
В Англии было много апатии, а с приходом панка многие захотели быть на переднем крае, который был виден куда отчетливее в те дни, чем сейчас. Нашей музыки не было на телевидении, ее не было в рекламе машин. Было только Radio One, да и те панк-рок не крутили.
У нас был только наш гнев. Люди были по-настоящему оскорблены тем, что мы делали, и это давало отличные ощущения. Людей могло оскорбить даже то, что ты не носишь обычные брюки, причем до такой степени, что тебя могли избить.
Страммер сказал одну великую фразу: «Каждое поколение должно искать собственные способы борьбы с тоской». Несколько лет назад я бросил ему эту фразу обратно, а он удивился: «Я что, правда говорил такое?» Он даже не помнил, что это говорил.
МЫ ЦЕПЛЯЛИСЬ КО ВСЕМ
The Stranglers
Они были самыми мерзкими, смешными, темными, непредсказуемыми, странными поп-звездами аутсайдерами. Самая отвязная группа во всем каноне панк-рока — брутальная волна злой и рычащей панк-психоделии, нарезанной на трехминутные куски чистой поп-магии. Эта мрачная позиция комбинировалась с убийственными мелодиями; их поза плохих парней и темная харизма были хорошим дополнением. Они говорили и пели о инопланетянах, карате, Юкио Мисиме, Льве Троцком, героине, Нострадамусе, крысах, воронах и отчуждении… Это была необычная группа.
История запомнила Clash и оставила за бортом остальные панк-рок-группы. Очень жаль, однако, что все, кто вырос на панке, помнят Clash, а Stranglers задвинуты историей в сторону. Их влияние было огромным и незаслуженно недооцененным. Их чистая агрессия и оригинальность их музыки, темные завихрения клавишных, ТОТ САМЫЙ бас и те гитарные хуки, комбинированные с боевыми голосами вокалистов-близнецов фронтменов Джей Джей Бернела и Хью Корнуэлла, и все это смешано в один из самых могущественных саундов того периода, что и продемонстрировали высокие продажи их пластинок. Может, они и стали неприкасаемыми для критиков, но люди их любили. А это в панк-роке единственное, что имеет значение.
В этом сборнике собраны воспоминания тех, чье детство пришлось на годы войны. Маленькие помнят отдельные картинки: подвалы бомбоубежищ, грохот взрывов, длинную дорогу в эвакуацию, жизнь в городах где хозяйничал враг, грузовики с людьми, которых везли на расстрел. А подростки помнят еще и тяжкий труд, который выпал на их долю. И красной нитью сквозь все воспоминания проходит чувство голода. А 9 мая, этот счастливый день, запомнился тем, как рыдали женщины, оплакивая тех, кто уже не вернётся.
Кто она — секс-символ или невинное дитя? Глупая блондинка или трагическая одиночка? Талантливая актриса или ловкая интриганка? Короткая жизнь Мэрилин — сплошная череда вопросов. В чем причина ее психической нестабильности?
На основе документальных источников раскрывается малоизученная страница всенародной борьбы в Белоруссии в годы Великой Отечественной войны — деятельность партизанских оружейников. Рассчитана на массового читателя.
Среди деятелей советской культуры, науки и техники выделяется образ Г. М. Кржижановского — старейшего большевика, ближайшего друга Владимира Ильича Ленина, участника «Союза борьбы за освобождение рабочего класса», автора «Варшавянки», председателя ГОЭЛРО, первого председателя Госплана, крупнейшего деятеля электрификации нашей страны, выдающегося ученогонэнергетика и одного из самых выдающихся организаторов (советской науки. Его жизни и творчеству посвящена книга Ю. Н. Флаксермана, который работал под непосредственным руководством Г.
Дневник, который Сергей Прокофьев вел на протяжении двадцати шести лет, составляют два тома текста (свыше 1500 страниц!), охватывающих русский (1907-1918) и зарубежный (1918-1933) периоды жизни композитора. Третий том - "фотоальбом" из архивов семьи, включающий редкие и ранее не публиковавшиеся снимки. Дневник написан по-прокофьевски искрометно, живо, иронично и читается как увлекательный роман. Прокофьев-литератор, как и Прокофьев-композитор, порой парадоксален и беспощаден в оценках, однако всегда интересен и непредсказуем.
Билл Каннингем — легенда стрит-фотографии и один из символов Нью-Йорка. В этой автобиографической книге он рассказывает о своих первых шагах в городе свободы и гламура, о Золотом веке высокой моды и о пути к высотам модного олимпа.