Паника в ложе "В" - [21]

— Стоять! — повторил гоблин. — Не двигайтесь, и я гарантирую, что никто не пострадает. Внимание!

Послышался зловещий щелчок. Что-то мелькнуло в воздухе в нескольких дюймах от левого уха Нокса и ударилось в заднюю стену. Нокс резко повернулся. Железная стрела вонзилась в стену примерно на половину своей длины возле висящей там афиши.

— Видите? — осведомился гоблин неожиданно нормальным голосом. — Я боялся, что кто-нибудь шагнет на «линию огня». Но все обошлось.

— Обошлось?! — рявкнул Лафарж. — Слушай, ты, Вильгельм Телль!..[64]

— Вашими устами глаголет истина, папаша Джад! — подхватил гоблин. — Положите яблоко на ваш череп, и я его продырявлю — я имею в виду яблоко. Я так напрактиковался с этой штукой, что могу попасть в таракана на стене — они в театре еще попадаются, хотя тут и навели чистоту. Позвольте вам продемонстрировать…

Мистер Бэрри Планкетт, актер-менеджер труппы Марджери Вейн, выпрямился и двинулся им навстречу, держа арбалет за кожаный ремень.

— Значит, ты напрактиковался? — угрожающим тоном спросил Джадсон Лафарж.

— Да. Как я говорил…

— Вот и отлично. А теперь слушай меня, Робин Гуд. В пьесе только трое фехтуют по-настоящему…

— Ромео, Тибальт и Меркуцио. Соответственно Тони Феррара, Ли Хаксли и ваш покорный слуга. Думаете, я этого не знаю?

— Погоди! Есть еще один парень — приятель главного героя. Он мало участвует в пьесе, но появляется в самом начале, когда слуги этих Хэтфилдов и Мак-Коев — ну, тех, у которых вендетта — вступают в схватку, выбивает у них оружие и велит прекратить драку, пока их не упрятали в кутузку.

— Бенволио! — догадался мистер Планкетт. — Его играет Бен Редфорд. По какой-то не попятной для меня причине всем кажется очень забавным, что Беи будет играть Бенволио. Судья Каннингем настаивает на настоящих шпагах и кинжалах из его коллекции, и я с ним согласен. Тони, Ли и Бен — тоже. Ну так в чем дело, папаша Джад? Вы возражаете?

— Кто я такой, чтобы возражать? Моя работа — следить, чтобы вы не обанкротились. Я хочу сказать, что вы четверо не должны носить арбалет, как и старики Монтекки и Капулетти. За каким же чертом он тебе понадобился?

— Я позаимствовал его у Джейка Харпендена, который играет Самсона в первой сцене и ловко научился им орудовать. Смотрите! — С арбалетом в руке Планкетт вышел в проход между последним рядом и задней стеной и указал на стрелу, торчащую рядом с афишей. — Обратите внимание — в этом месте находится позолоченная розетка, и я угодил прямо в нее.

Сильным рывком правой руки Планкетт выдернул стрелу. Раскрошившаяся белая штукатурка посыпалась на пол.

— Теперь, — осведомился Лафарж, — ты хочешь разрушить весь театр? Что скажет страховая компания?

— А разве мы собираемся предъявлять ей требования? Никакого ущерба не причинено. Заполните дыру замазкой, покрасьте сверху, и стена будет как новая.

— Ты просто чертов псих! — рассвирепел Лафарж. — Вместо того чтобы портить вещи, на ремонт которых требуется целое состояние, лучше бы стрелял в афиши!

— В афиши? Боже упаси! В этой одежде отсутствуют карманы, — Бэрри Планкетт хлопнул себя по бедрам, — поэтому у меня нет при себе ни спичек, ни зажигалки. А впрочем, я и так хорошо вижу. «Театр «Гейети», Дублин, 6 марта 1901 года. Эдам Кейли в «Сирано де Бержераке» Эдмона Ростана». А афиша справа еще древнее: «Королевский театр «Друри-Лейн».[65] В следующую среду 23 мая 1827 года на бенефисе мисс Келли…» — С арбалетом и стрелой в руках он подошел к остальным. — Мне говорили, что, когда тут еще был кинотеатр, эти афиши хранились в старом доме Эдама Кейли завернутыми в пергамент! А вы хотите, чтобы я стрелял в них! За какого вандала вы меня принимаете?

Джадсон Лафарж, наконец, перестал кипеть от злобы.

— Боюсь, я становлюсь рассеянным. Я вас даже не представил. Бэрри Планкетт — Филип Нокс, писатель. Ты когда-нибудь слышал о нем?

— Слышал ли я о Филипе Ноксе?! — воскликнул актер. — Да только за одну биографию Генриха Наваррского[66] я горжусь, что могу пожать ему руку!

Чтобы сделать это, Бэрри пришлось отложить арбалет и стрелу. После обмена рукопожатиями звучный голос актера наполнил зал:

Как Бога славит каждый день

И молодой, и старый,

Так будем прославлять везде

Мы короля Наварры.[67]

Оглянувшись, он добавил:

— Входите, дамы! Ваш покорный слуга приветствует вас!

Стоя в правом проходе, Конни и Джуди не без страха наблюдали за происходящим. Сначала Джуди, а за ней Конни стали пробираться к мужчинам между рядами поднятых сидений.

— Я говорила тебе, что мне не нравятся эти арбалеты, — проговорила Конни, — и снова это повторяю.

— Меня гораздо больше арбалетов пугают шпаги и кинжалы, — заметила Джуди.

— Тоже верно. У мужчин нет ни капли здравого смысла.

— Здесь есть один мужчина, у которого хватит здравого смысла на всех остальных, — заявил Джадсон Лафарж, хлопая себя по груди. — Но мне, очевидно, снова нужно заняться представлениями. Мистер Планкетт — миссис Нокс. Бэрри, познакомься с Джуди.

— Эта малютка — миссис Нокс? Рад с вами познакомиться, дорогая. Я как раз напомнил вашему мужу о его «Генрихе Наваррском».

— Который сказал, что Париж стоит мессы?[68] Я слышала, как вы тут декламировали. Фил обожает использовать скверные, но легко запоминающиеся вирши в качестве крючка, на который он подвешивает свои книги. В данный момент Фил хочет проделать то же самое с гражданской войной.