Пангапу, или Статуэтка богини Кали - [11]
Йов еще с тремя членами своей шайки мчался в открытом внедорожнике по ночным улицам Порт-Морсби. Здесь, за углом справа, его друг Дембитьо грабит магазин «Шметтерлинг». Вот и его джип, ребята уже внутри… Сейчас Йов присоединится к шайке налетчиков… Как вдруг ночную тишину папуасской столицы разорвал вой полицейской сирены. Где-то поблизости, может быть на соседней улице, ехала полиция. Звук нарастал. Йов мгновенно сориентировался.
– Гони!
Водитель вдавил педаль газа максимально, как только мог, и, прежде чем полицейская машина свернула на улицу, где стоял ночной магазинчик, Йов с гангстерами «рэскол» скрылись из виду.
А тем временем в магазине Виктор сидел сверху на лежавшем лицом вниз Дембитьо, направив обрез на двух других бандитов. Они уже очнулись и лежали испуганные, боясь пошелохнуться.
Старик-папуас, истекая кровью, облокотился на прилавок. А звук приближающейся полицейской машины становился все громче и громче. Бандиты под прицелом обреза переглянулись в замешательстве.
– Дернетесь – выстрелю, здесь два ствола – обоим хватит, – Виктор с удивительным спокойствием смотрел на гангстеров. Казалось, у него нет ружья в руках и он сейчас встанет и попросит у хозяина чайку.
Лежащий лицом вниз Дембитьо пришел в себя, повернул голову в сторону своих товарищей и произнес только одну фразу на местном наречии. Двое гангстеров быстро подняли свои пистолеты с пола и направились к двери. Виктор выстрелил в воздух, но папуасам это только придало ускорения. Спина одного из бандитов маячила перед стволом обреза, но Лавров, подумав, опустил оружие. Стрелять не имело смысла. Главное, что один из бандитов был пойман.
«Полиция! Не двигаться! Всем оставаться на местах!» – набор стандартных фраз при задержании преступников. Это появление блюстителей порядка не было исключением.
Виктор вздохнул с облегчением. Прибыли коллеги, хоть и папуасы. Журналист положил обрез на пол и поднялся, освободив от своего веса Дембитьо и потирая затекшие колени. Он совсем не ожидал увидеть прямо перед носом дуло полицейского автомата.
…Медсестра скорой помощи перебинтовывала раненого хозяина магазина. У кассы стоял растрепанный Дембитьо и гнусаво плакался полицейскому:
– Я же вам говорю, господин сержант, я пришел за молоком для своей маленькой дочери, а на меня напал этот ужасный белый.
От такой наглости папуаса Виктор потерял дар речи и перевел свой взгляд на раненого старика у стойки. А Дембитьо продолжал:
– Я пришел, никого не трогал, хотел купить молока…
– Подожди, разберемся, – полицейскому надоело нытье гангстера. – Что вы скажете? – обратился сержант к старику.
Старый папуас, которого уже почти закончили перевязывать, в это время смотрел то на Виктора, то на пятерых полицейских в магазине. Наконец его глаза нашли Дембитьо. Он несколько секунд смотрел в глаза гангстеру.
– Да, так оно все и было.
– Что было? – переспросил полицейский.
– Как он рассказывает, – сказал старик, зажмурившись от своей лжи.
– Подождите, – перебил старика Виктор, – что вы такое говорите! Ведь все было совсем не так…
– Да? А зачем вы спрашивали про название моего магазина? – старик то и дело смотрел на Дембитьо. Тот не сводил с него взгляда.
– Это ваше оружие? – полицейский указал Виктору на лежащий на столе обрез.
– Его, его, – влез Дембитьо. – Вы же видели, когда вошли, что оно было у него в руке.
– Да, это он стрелял. – Глаза старика сверкнули, и его понесло – то ли от страха, то ли от помешательства. – Господин полицейский, арестуйте его, он бандит, он хотел меня ограбить! И стрелял тоже он.
Виктор понял, что нужно прекращать эту словесную чехарду.
– Не слушайте их, я сейчас все объясню, я журналист… – Он сделал шаг в сторону полицейского и полез в карман индийской рубашки-хаги за документами.
– Замри! – сержант отступил шаг назад и посмотрел на подчиненных. – Увести его, там разберемся…
Вот уж действительно, не делай добра – не получишь зла. Виктор оказался в незнакомой стране без друзей, без средств связи, денег и документов, которые отобрали в полицейском участке, да еще и в камере предварительного заключения, за преступление, которое он не совершал. Сколько раз он инструктировал своих репортеров в программной службе: «Не ввязывайтесь ни во что, провоцируют – уйдите в сторону. В журналистике как в спецназе: выполнить задачу и вернуться живым». А сам? Сам он теперь задачу пока не выполнил, но живой, а это уже половина дела. Так думал Виктор, сидя в жуткой каталажке, не очень похожей на настоящую тюремную камеру. Его хаги вымокла от пота и прилипла к спине, а на полу по щиколотку воды. Пришлось сесть на койку по-турецки и облокотиться на стену. А что? Тоже неплохо. Одиночный номер. Ни к кому не подселили. Ну, им же лучше.
Виктор уже давно научился даже в самом плохом находить что-то хорошее – это помогало справляться трудностями. Вот и сейчас он продолжал развивать мысль вокруг того, что видел. Это даже не камера, а какой-то укрепленный сарай. Судя по запаху, где-то издохла крыса и теперь разлагается. Кстати, еще не самый противный запах. Бывает и похуже. Человеческая плоть, например. Этот резкий, немного сладковатый ужасный смрад. С ним Виктор знаком не понаслышке. Да, Лаврову как журналисту криминальных новостей не раз приходилось бывать на различных следственных мероприятиях сотрудников Министерства внутренних дел – и на опознании в морге, и на местах многих преступлений, в том числе и при обнаружении человеческих останков. Но и тогда это не было для Виктора ново. Ему вдруг вспомнились его приключения прошлого. В Индии, в штате Уттар-Прадеш, как-то добирались до города Варанаси на местном грузовике. Водитель вез небогатого индийца с останками его дяди. Дядю везли к Гангу, чтобы там по индуистскому обычаю кремировать. Тогда, впервые после детства, Виктор вспомнил, что такое «тошнит». Так что крысиный запах – это еще «Балдинини» по сравнению с мертвыми индийскими дядями…
