Памятники поздней античной научно-художественной литературы II-V века - [8]

Коих черную кровь по брегам пышноструйного Ксанфа

Бурный Арей разлиял, и в Аид погрузились их души.

Кроме всех этих примеров следует знать и помнить, что именем "Зевс" или "Дий" поэты называют то самого бога, то судьбу, то рок. Так:

Мощный Зевес, обладающий с Иды, преславный, великий![74]

Или:

О Зевс, кто может счесть себя мудрей, чем ты?[75] —

говорят они о самом божестве.

Но если они называют Дия в числе причин всех явлений и говорят:

Многие души могучие славных героев низринул

В мрачный Аид и самих распростер их в корысть плотоядным

Птицам окрестным и псам —[76],

они подразумевают рок.

Ведь поэт не думает, что божество злокозненно по отношению к людям, он лишь правильно изображает необходимый ход событий. Он показывает, что городам, воинам и полководцам, если они поступают разумно, определено счастье и победа над врагом, а тем, кто предается страстям и порокам, как ахейцы под Троей, тем, кто затевает распрю и впадает во вражду, даны в удел позор, душевные муки и бесславный конец.

За помыслы плохие как возмездие

Пожать плохую жатву смертным суждено[77].

Так и Гесиод, рассказывая, как Прометей учит Эпиметея.

...чтобы дара

От Олимпийского Зевса не брать никогда, но обратно

Тотчас его отправлять...[78]

употребляет имя Зевса в значении судьбы. Он называет дарами Зевса преходящие блага — богатство, брак, власть и вообще все внешнее, то, что приобретать бессмысленно людям, не умеющим этим разумно пользоваться. Поэтому, по мнению Гесиода, ничтожному и безрассудному Эпиметею следует всячески остерегаться благополучения как несущего вред и гибель.

Также людей не дерзай попрекать разрушающей душу

Гибельной бедностью: шлют ее людям блаженные боги.

В этом случае он называет дарами богов то, что дано судьбой. Поэтому стыдно порицать тех, кому суждена бедность; порицания и презрения заслуживает тот, кто беден из-за лени, изнеженности, расточительства. Люди еще не знали самого слова "судьба", когда они постигли могучую силу бесконечного ряда причин, произвольно действующих всюду, силу, перед которой человеческий ум беззащитен. Эту силу стали называть именами богов. Так и теперь мы имеем обыкновение называть демоническими и божественными события, нравы и даже, клянусь Зевсом, слова и людей. Следует исправить многое из того, что нелепо сказано о Зевсе. В том числе, например:

Две глубокие урны лежат перед прагом Зевеса

Полны даров: счастлйвых одна и несчастных другая.

Или:

Наших условий высокоцарящий Кронид не исполнил,

Но, беды совещающий, нам обоюдно готовит

Битвы...[79]

Или:

А случилось то в самом начале

Бедствий, ниспосланных богом богов на троян и данаев[80].

В этих местах говорится о судьбе и роке, так как причина событий непостижима и вообще мы не в силах ее изменить. Мы считаем, что следует называть богов их настоящими именами там, где это уместно, разумно и вошло в привычку, как, например, в следующих местах:

Он и другие ряды обходил ратоборцев ахейских,

Их и копьем, и мечом, и огромными камнями бьющий;

Но с Аяксом борьбы избегал, с Теламоновым сыном:

Зевс раздражился бы, если б он с мужем сильнейшим сразился[81].

Или:

Для смертных Зевс печется только о большом,

Все малое оставил он другим богам[82].

Следует также очень внимательно относиться и к другим названиям, применяемым поэтами в зависимости от множества различных обстоятельств и употребляемым в разных значениях. Таково, например, слово "добродетель". Оно не только прилагается к людям разумным, справедливым и добрым, но также в известной мере обозначает славу и авторитет, с чем согласны поэты. Для сравнения вспомним, что "маслина" и "фига" получили названия от деревьев, их приносящих. А в сочинениях поэтов можно найти следующее:

Но добродетель от нас отделили бессмертные боги

Тягостным потом...[83]

Или:

В час сей ахеяне силой своей разорвали фаланги[84].

Или:

Коль выпал жребий умереть, прекрасна смерть,

Для тех, кто прожил добродетельную жизнь[85].

Читая это, пусть юноша думает, что здесь говорится о лучшем и божественном начале в нас, под которым мы понимаем хорошее направление ума, остроту мысли и гармоничное состояние души. А если юноша прочтет такие строки:

Доблесть же смертных властительный Зевс и величит и малит.

Или:

Вслед за богатством идут добродетель с почетом[86],

он не должен, раскрыв рот от изумления, смотреть на богачей и думать, будто они покупают добродетель за деньги, а также не должен полагать, что во власти судьбы отнять или прибавить человеку разума. Юноше следует понять, что поэт употребил слово "добродетель" вместо слов "слава", "авторитет", "благополучие" или чего-либо подобного этому. Ведь и словом κακότης — "зло" поэты иногда обозначают порочность или распущенность души, как, например, Гесиод:

Зла натворить, сколько хочешь, совсем немудреное дело[87],

а иногда какую-то злосчастность и неудачливость, как Гомер:

...в несчастии люди стареются скоро[88]

Было бы ошибкой думать, что поэты употребляют слово "благоденствие" в таком же смысле, как и философы, подразумевающие в этом случае приобретение всех жизненных благ, обладание ими и даже совершенство жизни, наиболее близкой к природе. Нет, поэты часто пользуются разнообразными значениями этого слова и называют благоденствующим или счастливым богатого, а славу и авторитет — "благоденствием". В прямом значении употребляет это слово Гомер: