Памятник Бешеной Пехоте - [40]

Сапер Чичи поставил в тупик:

— У тебя сколько патронов осталось?

— У меня все на месте.

— ???

— Я не стрелял…

Во нормально, пока мы тут бились как обреченные, Чичи вообще не высовывался из своей ямки, самоустранился от боя, ссука!!!

Но сейчас не до Чичи, встает вопрос, что дальше? Я предлагаю, пока не поздно взорвать себя на хрен оставшимися гранатами! Остальные категорически против, типа еще не время. У Елки другая идея, расстрелять половину боекомплекта по кустам и максимальной скоростью свалить метров на сто влево, и пусть чехи забирают своих жмуров и валят на все четыре стороны. Идея неплохая, но у нас на руках мертвый Пашка и раненый Прист. Гарик утверждает, что он сможет бежать с Пашкой на плечах, при этом пинками гоня Чичу впереди себя. Приста обкололи промедолом, и я меняюсь с ним оружием (с автоматом ему будет всяко легче чем с пулеметом). Остается дождаться удобного момента для срыва…

Третью волну чеченской атаки мы встречаем очень плотным пулеметно-автоматным огнем. Не жалея патронов, в два пулемета, как на стрельбище рисуем по кустам «галочки» и «восьмерки». Засекаю “чеха” за деревом в метрах двадцати и долбаю без перерыва, пока из-за ствола не вываливается труп. Время! Ноги в руки и делаем стометровку. Подстегивать ни кого не надо, не знаю как другие, а я несусь, почти не касаясь ногами земли! Пробежали и залегли, понимая вдруг, что вслед ни кто не стреляет. В том. что делать дальше на сей раз споров не возникает, занимать опять круговую оборону, а кто-то пойдет искать наших. Насчет того кто пойдет, тоже сомнений нет. Все, как один, уставились на Чичу.

— Ну что, сука трусливая, искупай свой косяк, иди в лес, ищи Гюрзу.

— Я никуда не пойду!!!

— Тогда я пристрелю тебя прямо здесь и сейчас, выбор у тебя не велик.

Чичи край как не хочет идти в лес, но Гарик ставит точку в не начавшемся споре:

— Я пойду с ним, если что — завалю его легко…

Гарик и Чичи уходят в лес. Очень надеюсь что они знают куда идти, потому что, например, лично я понятия не имею, где искать наших, ни карты, ни компаса у нас нет. С боеприпасами совсем беда, на пятерых две гранаты, сотня патронов в пулемете и по полтора рожка на автомат. Если еще одна атака — нам пиздец… Но чечены как вымерли, с их стороны не звука, в лесу только птички поют. Красивая природа, умиротворяющая картина, и не верится, что только что стоял такой грохот и треск. Пашка только позеленел, но все так же смотрит в небо и улыбается, его земные проблемы больше не волнуют. Елка перематывает себе плечо, да Прист слегка постанывает… Чувствую, что день 23 мая 1996 года я запомню на долго, и судя по всему это еще далеко не конец.

***

— Свои! Не стреляй!!!

Кажется, радостней и долгожданней этого крика из леса я не слышал в своей жизни ничего и никогда! Первым из леса выходит Чичи, за ним Гарик, следом Петрович с Гюрзой, дальше остальные. Братишки!!! Как же я рад вас видеть! Гарик уссывается:

— Чичи уперся, назад идти не хотел, пришлось под пулеметом вести. Сам то я в лесу теряюсь легко, а он наших моментально нашел, по прямой на третью точку вышел. А там и разведка вся, и “гусары” тоже. Гюрза сразу после минометного обстрела с моста ушел, по лесу покружил, да обратно на точку вернулся.

Гюрза весь в жажде подвигов:

— Где чечены? Пошли!

Вот уж чего не хочется до дрожи в коленках, так это возвращаться на место боя. Но Петрович уже мелькает там, с ним ни чего не случилось и это слегка успокаивает. Шагаю обратно. Вокруг картина еще та, трупы “чехов” с десятка полтора (Петрович деловито их обыскивает, листает документы, сразу видно на гражданке “опером” работал, ментяра, бля…), под деревьями кучии кровавой одежды (видно раненых перевязывали) и даже оружие не собрали! Шмонаю ближайший труп. В паспорте имя Магомед (ну а кто же еще), прописка Урус-Мартан. Не понял? А чего не Бамут? Залезаю в карманы к другому — тоже Урус-Мартан. Третий — такая же херня… Выходит Бамут урус-мартановцы оброняют? У пацанов со взвода “Лотос” находка еще круче, штабная печать (с волком и арабской вязью) и штатно-должностная книга банды! Это уже на медаль тянет. Не смотря на богатые находки у меня сердце ноет, и нервы уже на грани истерики — или отходняк от боя, или явно пора сваливать. Для меня в настоящий момент нет дома ближе и роднее, чем «точка номер три»,” высотки с бульдозером и танком ПТ-76, того бугра, на котором мы провели предыдущую ночь. В кустарнике замечаю еще один труп. Он лежит лицом вниз, головой на автомате, в луже крови свернувшейся в комок красной слизи. Пытаясь преодолеть тошноту, тяну автомат за приклад и вытягиваю зацепившуюся за ствол нижнюю челюсть “нохчи”… Сдерживать себя больше не могу, похоже это последняя капля и следующие пару минут меня рвет желчью. И словно пытаясь добить мою психику Петрович идет от трупа к трупу, с остервенением отрезает им уши и разбрасывает их по сторонам…

Дальнейшие пару часов я нахожусь в полуобморочном состоянии, мозг фиксирует только какие-то не связанные между собой эпизоды. Вот закладываем гранаты под трупы. Вот собрали в кучу и заминировали боеприпасы, которые не в состоянии унести. Вот идем куда-то цепочкой через лес, впереди на самодельных носилках несут тело Пашки, сзади меня, шатаясь, ковыляет Макс, загрузивший на себя полторы тысячи патронов в лентах. У меня на плечах, кроме своей поклажи еще “чеховский” гранатомет РПГ-7 с выстрелами и пара “мух”. Вот мы на «точке номер три», я — то в прострации, то в истерике, а Макс скармливает мне свой запас сахара… Постепенно прихожу в нормальное состояние. Дело уже к вечеру. На высотку вернулись разведчики, которые ходили к дороге относить добытое оружие, боеприпасы, раненых и труп Пашки, привели пехоту. Пулемет по наследству перешел к Димычу, и вторым номером с ним вписался Дрюсик — земляк Димыча из Иваново.