Памятник Бешеной Пехоте - [39]

Первый “чех” уже поравнялся со мной, мимо Мороза прошел второй чечен, а из куста вышел третий.

В голове мешанина — бля, по чему молчит Прист? Где Гюрза? Что происходит, ссука?! Приста с “Пашкой, похоже, сняли по-тихому! А это значит, наша огневая мощь уменьшилась на один пулемет! Хрен с ним, горевать потом будем. Сейчас план такой — ближайшему чернобородому прострелить в упор колени и всадить пулю вниз живота (что бы потом допросить была возможность), расхерачить всех, кто вылез из кустарника, засыпать густо очередями сектор от оврага до поляны слева, закидать гранатами, и рывком вперед, мочить всех кто мужского пола. Главное не задеть “англичанку”, она нам нужна живая, целая и тепленькая. Ну, понеслась!!!

… Чечен, шедший первым, выхватил сразу три очереди и согласно своему плану стреляю ему по ногам, Елка с другой стороны разнес ему голову, а Мороз, недолго думая, всадил ему очередь в спину. В следующую секунду я моментально оглох — со стороны кустарника не дальше чем с десяти метров от Мороза по нам ударило не меньше двадцати стволов! Ни поднять головы, ни высунуться из-за дерева нет ни какой возможности. Я в ужасе несколько секунд наблюдаю, как надо мной отлетает кусками кора и сыпятся ветки. Твою мать! Похоже, это не те, кого мы ждали, уж больно их до хрена! Затем огонь потух, и пошла волна атаки, чечены (явно не дети, знают чего делают) скачками от дерева к дереву пошли на сближение. Очередь пулемета Гарика заставила их залечь, но ни о какой контратаке не может идти и речи, нереально даже сменить огневую позицию!

В следующее мгновение все поменялось — “чехи” перенесли огонь хрен знает куда, а из кустарника вдруг выскочил Пашка. На одном плече у него весит пулемет, а на другом — Прист. Левой рукой он поддерживает Приста, а с правой короткими очередями с автомата стреляет себе под ноги по лежащим “чехам”. Сбив волну чеченской атаки и добежав до Связи, Пашка выхватывает пулю в горло, и, упав, бьется в судорогах. За то очухавшийся Прист орет благим матом:

— Я их посчитал! Их больше сорока пяти человек, это сколько я видел! И в лесу кроме этого еще есть!!!

В неожиданно наступившей тишине крик Приста прозвучал как приговор. Связь, помолчав, тихо добавляет:

— И рация сдохла, лучше не придумаешь, полный пиздец.

— Прист, ты почему не стрелял?

— Задремали мы немного, а когда увидел их, идущих от моста, решил что это свои, по тому и не стрелял. А потом, когда на поляну сороковой вышел, а за ним еще вылезали — понял что это “чехи”, только часть их уже мимо прошла… Нас они не заметили, мы в листья зарылись. Я не знал, что делать, они прямо по нам шли. Вы как начали стрелять мы тоже очередь дали, но нас тут же гранатой накрыло, дальше смутно все. Помню только Пашка крикнул: «Бежим!» Меня в охапку схватил, мы прямо по “чехам” и побежали…

Пашка лежит без сознания, но с открытыми глазами, уставился в небо и улыбается. Смотреть на него жутковато. У Приста две дыры в спине и одна в правой ноге чуть ниже задницы… Подал голос Мороз:

— Может сваливать пора?

Ответить ни кто не успел, залпом грохнули гранатометы, оглушительно задолбили не меньше трех пулеметов. От моего многострадального дерева ощепился большой кусок и улетел в овраг. От ствола осталось метра полтора, остальное упало поперек полянки. “Чехи” пошли во вторую волну, только теперь кроме атаки в лоб, они двинули и справа по оврагу. Это уже хреновей некуда, понимаю, что как только проползут по склону оврага, наступит конец игры, будем все как на ладони. И сделать ничего не сможем, ибо, не то что сменить позицию — отползти на пол метра от спасительного дерева не реально, настолько “чехи” близко и настолько плотный огонь! Не высовываясь из своего укрытия закидываю склон гранатами Ф-1, и после четвертого взрыва поползновения с этой стороны вроде прекратились, да и вообще похоже атака пошла на спад. Не знаю, какие потери у “чехов”- видно только, что рядом с Морозом валяются четыре жмура, да плюс трое на виду после первой атаки, а сколько еще в кустах — не видать, но должны быть у “чехов” еще убитые и раненые, плотность огня уже не та, что была в начале атаки. Видать, ангелы нас крышуют очень сильные — Елка в руку выхватил осколок, а так все целые, только глушеные сильно. Но ситуация патовая — “чехам” вперед не пройти, пока нас не завалят всех. Уйти они тоже не могут, по их правилам (давно уже замечено) они должны всех своих убитых с собой унести, но чеченские жмуры валяются в трех-десяти метрах от нас, и забрать их “чехи” возможности не имеют, пока мы не отойдем. Мы же свалить возможности не имеем, ибо как только куда-нибудь двинемся, тут же попадем под огонь почти в упор, плюс у нас на руках “двухсотый” и два ”трехсотых”. К нам на помощь почему-то никто не спешит, Гюрза с остальными пропал в лесу, как и не было…

Пулю, которая летит именно в тебя, не спутаешь ни с какой другой, и уже второй раз у уха дзынькает именно моя пуля, кто-то явно метит мне в лоб, но откуда долбят, я не вижу, можно вычислить только примерное направление. В надежде попасть хоть случайно расстреливаю пол рожка в ту сторону одной очередью над самой землей, и откатываюсь в ямку к Елке. Патронов у меня осталось четыре рожка плюс граната, у Елки пять рожков, не густо… Со скоростью терминатора, чуть ли не десять метров в секунду, да так, что над травой и не видать (ни один спецназовец так не сможет) по-пластунски приполз к нам Мороз. У него дела еще хуже — последний магазин, а гранат вообще нет. Зато три гранаты нашлись у Связюка, одной он минирует свою мертвую рацию, вторую оставляет для боя и третью — для себя. С диким криком: “Выберусь-уволюсь на хрен!!!” и стреляя без перерыва к нам прибежал Гарик. У него с патронами почти нормально, сотни три в лентах точно осталось, плюс сдернули боезапас с “чеха”, которого застрелили первым (благо он валяется на расстоянии вытянутой руки), ленты на нем прострелены в нескольких местах, но худо бедно сотню наскрести можно.