Памяти Есенина - [22]

Есенин на всем протяжении своего творческого пути то удалялся от Гебеля, то снова возвращался к нему.

В особенности близок Есенин к Гебелю в «Пантократоре»: по теме, по мысли, вложенной в это произведение. «Пантократор» — это «Тленность» Гебеля. В «Тленности» Гебеля дед и внук ведут разговор о судьбах мира, о назначении людей, о гибели земли, о жизни за гробом после исчезновения жизни на земле. Причем у Гебеля дед поучает внука, дед повествует о судьбе мира и людей. В «Пантократоре» внук обращается к умершему деду с теми же самыми речами, которые Гебель вкладывает в уста деда.

Встреча живых и умерших дана у Есенина точно так же, как и у Гебеля.

В доказательство несколько цитат из обоих поэтов. Цитирую Гебеля в переводе В. А. Жуковского:

Гебель:

                               Все, наконец,

Зажглось, горит, горит и прогорает

До дна, и некому тушить, и само

Потухнет…

Есенин:

С земли на незримую сушу

Отчалить и мне суждено.

Я сам положу свою душу

На это горящее дно.

Гебель:

…но будешь добр и будешь

В одной из звезд, и будет мир с тобою;

А если Бог посудит, то найдешь

Там и своих: отца и мать и… деда.

Есенин:

О, пусть они, те, кто во мгле

Нас пьют лампадой в небе,

Увидят со своих полей,

Что мы к ним в гости едем.

Предсмертное стихотворение Есенина «До свиданья, друг мой, до свиданья» звучит по-гебелевски. Умирая, Есенин вернулся к Гебелю: «встреча впереди», встреча в загробной жизни, встреча в ином мире: это мотив Гебеля и романтиков.

У Есенина есть изумительное стихотворение по скрытой в нем трагической сущности; написано оно в последний год жизни поэта. В этом стихотворении Есенин, между прочим, говорит:

Ставил я на пиковую даму,

А сыграл бубнового туза.

Играть на пиковую даму плохо: эпиграфом к «Пиковой даме», взятым Пушкиным из «новейшей гадательной книги», является следующая цитата: «Пиковая дама означает тайную недоброжелательность». Пушкинский Германн сыграл на пиковую даму и плохо, очень плохо окончил игру.

Сыграть бубнового туза еще хуже, хуже этого ничего не может быть на свете.

Символика есенинского бубнового туза раскрывается в полной мере только при одном условии: если мы знаем о влиянии Гебеля на нашего поэта.

Смотритесь в сказку Гебеля: «Красный карбункул».

Всем был хорош, и умен, и проворен герой сказки — Вальтер. Но рано он стал трактиры любить. Карты брал он по праздникам в руки. Однажды в трактире, заметив бешеную игру Вальтера, некто Зеленый, слывущий в народе Букой, проворчал, покосившись:

Ты не уйдешь от меня!

Мина, невеста Вальтера, видит вещий сон: чернец дает ей три карты: одна из этих карт — туз бубновый, не так ли? Плохо; ведь красный карбункул, значит он… доля недобрая.

Женившись, Вальтер дает обещание Мине:

Я от игры откажусь и карты проклятые брошу;

Душу возьми сатана, как скоро хоть пальцем их трону.

Но отстать от вина — и во сне не проси; не отстану.

Вальтер не сдержал обещания. Вот пришел он в трактир, а Зеленый уж там и тасует. Снова Зеленый втягивает его в игру. Зеленый проигрывается и в уплату проигрыша дает Вальтеру чудесный перстень:

Камень редкий, карбункул; в нем же есть тайная сила…

Знай: как скоро нет денег, ты перстень — на палец, да смело

Руку в карман, и вынется звонкий, серебряный талер.

Чем дальше, тем хуже. Кто заглянет в полночь в трактир, в полдень иль в три часа пополудни — Вальтер сидит за столом и тасует…

Вальтер разрушил семейный очаг. Его, как холод, охватывает ужас. Он бежит. Ночь. Поле. Кличет Зеленого. Тот является.

— Послушай, здесь оставаться теперь не годится, — говорит Зеленый: — будет плохо.

И советует Вальтеру скрыться.

Вместе они совершают побег. Снова трактир. В трактире светится свечка.

— Зайдем на минутку, — предлагает Зеленый: — тут есть добрые люди; помогут тебе разгуляться.

Входят. В трактире сидят запоздалые, пьют и играют. Вальтер с Зеленым подвинулись к ним, и война закипела.

В «Красном карбункуле» Гебеля, точно так же как и у Пушкина в его «Пиковой даме», значение слов, условно употребляемых в картежной игре, переносится в расстроенном воображении героя на действительность, принимается как реальный факт, как сама реальная жизнь.

Привожу выдержки из Пушкина и Гебеля в качестве иллюстрации этого редкого литературно-психологического приема:

Пушкин:

— Дама ваша убита, — сказал ласково Чекалинский.

Германн вздрогнул… В эту минуту ему показалось, что пиковая дама прищурилась и усмехнулась.

Необыкновенное сходство поразило его…

— Старуха! — закричал он в ужасе.

Гебель:

— Бей! — кричат. — «Подходи!» — Я лопнул! —

«Козырь!» — Зарезал!..

Зарезал!.. глубоко, глубоко.

В сердце к нему заронилось тяжелое слово; а Бука,

Только что взятку возьмут, повторит да на Вальтера взглянет.

Вальтер играет в ночном трактире, имея с собою чудесный перстень. Масть, как на выбор, негодная сыплет. Проигрывается. Он обманут: перстень теряет чудесную силу.

Вот… и первого четверть. С перстнем на пальце он руку

Всунул в карман: «Разменяйте мне талер». Плохая монета.

Вальтер, плохая монета: в кармане битые стекла!..

Поздно, поздно, ничто не поможет…

Ночь. Зеленый идет впереди, а за ним бредет Вальтер, как покорный ягненок, бредет к кровавой колоде. Звезды на небе смеркли. Воздух душен. Ветка не тронется. Листик не дрогнет. В ночной тишине и тьме слышит он голос Зеленого: