Память земли - [22]

— Поозябли небось в дороге? — усмехнулся он, открыл дверцу печи и, подтянув рукава с манжетами, стал по-женски умело подбрасывать совком подсолнечную лузгу. — Натопим — повеселеете, — объяснял он, продирая немецким штыком колосники, отчего в поддувало сыпался жар, а в борове гудело, точно в форсунке. Огонь освещал коротенькие волосы председателя — крепко смоченные, причесанные от виска на пробор, его хрящеватые уши, острый нос и острый подбородок. Живое лицо было настолько худым, что каждая перебегающая мышца — крутая, ребристая — четко виднелась под тонкой кожей, когда он улыбался.

Он захлопнул печку, посерьезнел. Отколол булавку на внутреннем кармане пиджака и достал из кармана ключ на стальном натертом колечке. Потом отпер сейф, вынул конторскую книгу, положил ее перед секретарем райкома на столе.

— Вот так! — сказал он, будто подвел итог прежней жизни хутора.

Книга была прошита по корешку шпагатом, и концы шпагата припечатаны к жесткой обложке круглой сургучной печатью. Здесь были записаны жители хутора — от недельных младенцев до стариков, указаны место и время рождения каждого человека, его занятие, имущество, семейное положение. Против иных фамилий стояло «убыл», против некоторых — «умер».

Сергей Голиков подвинул книгу стриженному под машинку круглоголовому мужчине в массивных пластмассовых очках и объяснил Конкину:

— Инженер Петров назначен ответственным за инвентаризационную комиссию.

Петров взял раскрытую книгу, провел пальцем по развороту, чтоб не отгибались страницы. Сергей смотрел на его пальцы спокойным, контролирующим взглядом начальника, хотя на самом деле стеснялся быть главным во всей этой «деревенской работе», в которой не смыслил. Он, как говорится, не отличает ячменя от морковки. Какое же право имеет он управлять колхозниками — мастерами земли, заниматься, в частности, их переселением? Но, натренированный армейской и горкомовской руководящей работой, Сергей держал себя соответственно своей должности, то есть внушительно. Его лицо было невозмутимым; научиться командовать лицом легче, чем командовать хуторянами.

В комнату вошла Щепеткова.

— Председатель колхоза, — представил ее Конкин.

Настасья Семеновна спустила на плечи шарф, поздоровалась. Инженеры, ответив, молча смотрели на нее.

— Ваш колхоз этой весной должен быть убран отсюда, — сказал ей Петров, вынул сложенный носовой платок, развернул, высморкался и опять сложил вчетверо. Проделав это, снова повернулся к Щепетковой, сказал: — Дайте распоряжение вашей бухгалтерии поднять баланс — статьи, где у вас помечена стоимость артельных строений. А также принадлежащих колхозу садов, лесонасаждений и прочего.

— Государство, — добавил Голиков, чтобы Щепетковой все было ясно, — полностью оплатит вам за все, до единой палки и камня… А вы обязаны по-партийному помогать комиссии. Вы ведь член партии?

— Нет.

— Ну… все равно — беспартийный большевик! Кстати, кто у вас секретарь бюро?

— Черненкова, Дарья Тимофеевна, — ответила Щепеткова.

Сергей записал фамилию, посоветовал инженеру Петрову связаться с Черненковой, чтоб она выделила в комиссию представителя от колхоза. Затем снова повернулся к Настасье Семеновне:

— Вы должны постараться подготовить не только документы и хозяйство, но прежде всего жителей.

— Сделаем, — сказала Настасья Семеновна так, будто она каждый день переносила колхозы.

— Вот и хорошо. Действуйте, — оживился Голиков и, довольный, что все обошлось так просто, встал, протянул ей руку.

Настасья Семеновна неторопливо надела шарф, пошла в правление.

Около правленческого дома, необычно для рабочего времени, толпились люди, стоял колхозный грузовик, окруженный мужчинами. Увидев Щепеткову, все затихли.

— Приехали сваточки? — издали крикнул Настасье Семеновне заведующий молочным пунктом Ивахненко, подмигнув в сторону сельсовета.

Маруся Зеленская, стоявшая вместе с Ивахненко, подбежала к Настасье. Она уронила рукавицу и, не замечая, что уронила, сдавила Настасьину руку:

— Ну? Как же там?..

— Чего ты, Маруся, волнуешься? Комиссия как комиссия. Рукавицу подними. Дурочка! — Настасья Семеновна похлопала ее по плечу, подошла к грузовику, возле которого, опершись спинами о радиатор, курили мужчины. — Почему солому не возите?

Мишка Музыченко вылез из кабины и улыбнулся:

— Настасья Семеновна! А разве теперь нужно? Дело ж ясное, что дело темное.

— Простой машины, Михайло, — оборвала Настасья, — отнесем за твой счет. А вечером, как перевозишь солому, явишься ко мне в контору.

У крыльца протирал пенсне командированный, с которым Щепеткова познакомилась на свадьбе у Фрянсковых.

— Я хотел сообщить, — он кашлянул, — что закончил с библиотекой. Вам бы заключение подписать. Я понимаю, сейчас вам не до библиотеки…

— Отчего же не до библиотеки? — громко, с расчетом на окружающих, спросила Настасья, проходя в правление мимо женщин, дающих ей дорогу. — Одно другого не касается. Заходите, глянем, что там у вас с библиотекой.

3

Инженер Петров разложил на столе Конкина бланки, с которыми при описи хутора будет работать комиссия. Это были отпечатанные в типографии акты с чистыми, не заполненными еще графами, ведомости и нумерованные таблицы малых и больших форматов.