Память - [25]

В распоряжении чжурчжэней было еще одно оружие, столетний опыт применения которого восхищает современных исследователей, – бескровный, самый разумный и дешевый способ разрешения международных противоречий – дипломатия. О том, что чжурчженьские дипломаты прилагают усилия для прекращения затяжной войны с тангутами, Чингису, конечно, доносили, и он предвидел скорый ее конец. Китайская Сун, отказавшаяся было платить дань чжурчжэням, безуспешно пыталась выступить против них в союзе с тангутами и тоже готова была принять новые предложения Цзинь. Создавалась совершенно иная политическая и военная ситуация, в которой был нужен Субудай.

Любознательный Читатель. Действительно исторические судьбы Руси оказались связанными с судьбами государства чжурчжэней.

– Да! Ведь в другой ситуации монгольская верхушка могла заранее послать уставшему корпусу Субудая свежие подкрепления, чтобы напасть на русские земли еще в 1223–1224 годах, сразу после Калки. Застоявшихся коней и безработных любителей легкой наживы можно было в тот год по Великой Степи собрать множество… Была еще одна причина, заставившая Чингисхана летом 1223 года отозвать Субудая с дальнего запада. У чжурчжэней появилось новое мощное оружие – взрывающиеся снаряды.

– Простите, тогда огнестрельного оружия еще нигде в мире ре было!

– Это верно, однако чжурчжэни уже обладали самым сильным по тем временам оружием огненного боя. Н. Я. Бичурин полтора века назад переводил-цитировал: «В сие время нючженцы (то есть чжурчжэни. – В.Ч.) имели огненные баллисты, которые поражали подобно грому небесному. Для сего брали чугунные горшки, наполняли порохом и зажигали огнем. Сии горшки сожигали на пространстве 120 футов в окружности и огненными искрами пробивали железную броню… Еще, кроме сего, употребляли летающие огненные копья, которые, быв пускаемые через зажигание пороха, сожигали за 10 от себя шагов. Монголы сих только двух вещей боялись».

Патроны с горящей смесью посылались в гущу врагов с помощью стрел, сильных луков и самострелов, а «огненные горшки», прожигающие латы, – катапультами. Причем чжурчжэням принадлежит изобретение дистанционного боевого устройства – снаряд с горючим составом долетал до цели, взрываясь там, где надо, и тогда, когда надо. Может, «огневые взрывчатые снаряды», появившиеся у чжурчжэней в 1221 году, и были те самые «чугунные горшки» с дистанционными устройствами, что пришли на смену устаревшим глиняным кувшинам? И еще узнал Чингис, что в 1222 году цзиньское правительство издало указ об интенсивном развитии орошаемого земледелия и на просторных рисовых полях вновь пошла в рост главная пища чжурчжэньского солдата. Наверно, его обеспокоило и последнее событие в стане набирающего силу врага – умер император Удабу и на престол вступил молодой Ниньясу, который сразу же повел тонкую дипломатическую игру с тангутским государством Си Ся с целью оторвать его от монголов, быстро подготовил соглашение о прекращении военных действий с Южной Сун, а корёсцы, оценив ситуацию, намеревались, по всем признакам, отвергнуть монгольский протекторат и прекратить с Чингисханом вассальные отношения. Короче, повторяю, там нужен был Субудай, который, однако, по пути на Керупед дал гигантский крюк в несколько тысяч километров.

– Куда? Зачем?

– Он не мог пойти назад по своему кровавому следу – через горные ущелья и разоренные города Востока или напрямую, через Великую Степь, населенную враждебными и многочисленными кипчаками, которые, объединившись, могли невежливо потребовать дележа богатой добычи у переправ через широкие реки. Кроме того, Субудай рассматривал свой бросок на запад как разведку боем и, исходя из такой цели, решил обогатиться новыми сведениями о землях, лежащих в бассейне Волги, попутно подкрепившись свежей добычей. Он сделал стремительный рейд на северо-восток, напал на болгар, оказался в ловушке, потерял часть добычи и воинов, но все же благополучно унес ноги. Гигантская удавка захлестнула полмира.

– В Волжской Болгарии Субудай потерпел единственное свое поражение?

– Нет. Позже споткнулся о Козельск. Правда, до Козельска нам еще далеко… А пока последуем в монгольские степи, чтобы продолжить жизнеописание Субудая. В 1224 году, когда Чингисхан и Субудай вернулись домой, военные действия между чжурчжэнями и китайцами были прекращены, тангутское государство Си Ся заключило с Цзинь официальный мирный договор, а Коре, отгородившее свой полуостров мощной оборонительной системой, явно готовилось освободиться от данничества. Весь 1225 год эмиссары собирали по степям, формировали, вооружали, приучали к жесточайшей дисциплине многотысячное войско. Скорее всего командовал организацией дела Субудай со своим уже огромным военным опытом. И, казалось, само небо помогало ему – до берегов Керулена дошла с востока радостная весть о неслыханной беде, постигшей чжурчжэней.

Экономической основой жизни государства Цзинь, что значит «Золотая», были воды великой Хуанхэ, перешедшей еще по договору 1142 года в полное его владение. Она служила главным транспортным средством в широтном направлении, а по гребням плотин и створам двадцати пяти шлюзов и понтонным мостам шли поперечные грузопотоки. Другой такой большой реки и столь освоенной человеческим трудом не существовало тогда на планете. Ни с чем не сравнимым было ее сельскохозяйственное значение – полностью зарегулированный сток Хуанхэ обеспечивал водой огромные орошаемые площади, обеспечивая основным продуктом армию, население и торговлю; в 1162 году в государственных магазинах скопилось 20790000 мешков зерна. Особой заботой чжурчжэньского правительства, создавшего специальную палату водного надзора и водного транспорта, была охрана и содержание плотин Хуанхэ: искусственные сооружения реки сторожили войска чжурчжэней, а в 1189 году, например, судя по докладу министерства общественных работ, на возведении и ремонте ее плотин трудилось свыше шести миллионов человек!