Палимпсест - [24]
В маленьком гостиничном вестибюле было нестерпимо душно. Оглядываясь кругом в поисках своего связника, Пирс то и дело отмахивался от навозных мух. Его телефон активировался, стоило ему выйти во внутренний дворик, где были аккуратно — чем хотя бы доказывалось наличие тут обслуживающего персонала — расставлены круглые столики и кованые стулья. И тут же он увидел знакомое лицо.
Пирс шел к столику, чувствуя себя преступником, гонимым на виселицу.
— Вы хотели меня видеть, — сказал он без предисловий. На столике уже стояла пара тарелок с чем-то зеленым и дымящимся. Рядом он заметил и два бокала. — А кто еще придет?
— Второй бокал для вас. Берлинер Вайссе[18] с душистым подмаренничным сиропом. Вы заслужили. — Кафка указал на пустой стул. — Садитесь.
— Откуда вы узнали… — Глупый вопрос. Пирс уселся. — А вы знаете, что это не мое родное время?
— Да. — Кафка поднял высокий бокал, полный темного пива, и сделал долгий глоток. — Это не имеет значения. — Он посмотрел на Пирса. — Вы закончили учебу. Гм. Черт побери, как же я ненавижу эту работу. — Он отпил еще пива.
— Что произошло? — спросил Пирс.
— Не знаю. Поэтому я вас вызвал.
— Это как-то связано с тем покушением на меня?
— Нет, — Кафка покачал головой. — Все гораздо хуже. Боюсь, что один из ваших преподавателей вышел из подчинения. За ним установлен надзор. Я решил привлечь вас к этому делу, потому что вам… вам может показаться уместным разрешить проблему самостоятельно.
— Один из преподавателей? — Несмотря на недовольство, Пирс был заинтригован. Кафка, человек из Департамента Внутренних Дел (хотя точные его функции оставались загадкой: разве не было сказано, что сам Стазис — лучшая полиция для себя самих в прошлом и будущем?), пожелал привлечь его к расследованию дела старшего агента, преподавателя? Поручить ему слежку за самим собой в будущем — еще куда ни шло, а это?
— Да. — Кафка поставил бокал на столик, но нижняя губа его изогнулась так, что было ясно: вкуса он не почувствовал. — У нас есть основания предполагать, что она работает на Оппозицию.
— На Оппозицию? — Пирс поднял бровь. — Но ведь никакой Оппозиции…
— Да будет вам, Пирс. Не стройте из себя наивного ребенка. У каждой идеологии в каждой из записанных версий истории находились противники. Почему мы должны составить исключение?
— Но мы… — Пирс не закончил. Фразочка больше, чем история готова была слететь с его губ. — Простите?
— Попробуйте представить себе. — Кафка посмотрел на него с неприкрытым раздражением. — Вы никогда не пробовали вообразить себя богом-отступником? Каждый об этом мечтает. Мы точно знаем. Засеять Вселенную жизнью, создать свои собственные Наукоимперии, основать могущественную межзвездную цивилизацию в криптозойскую эру и с ее помощью завоевать Землю, отколоться от Стазиса. Ну и всякая чушь в этом же роде. Не то чтоб это было мыслепреступлением. Проблемы начинаются, когда агент заходит так далеко в своем солипсизме, что воображает, будто он и в самом деле способен сделать мечту реальностью. Или — что хуже — когда Оппозиция поднимает морды.
— Но я… — Пирс остановился, попробовал собраться с мыслями и продолжал:
— Я думал, что этого никогда не случалось. Разве практика слежки за собой не является, э-э, адекватной мерой предосторожности?
— Ерунда. — Кафка потряс головой. — Вы думаете, что все это должно так хорошо работать. Ага! Слежка за самими собой работает достаточно хорошо. Большую часть времени. Но не дайте всему этому кукольному театру ввести вас в заблуждение. Есть способы обмануть и ее. Мы обеспечиваем вас огромным разнообразием средств наблюдения, чтобы мутить воды истории, — конечно, в первую очередь технологией палимпсестов, которые мы переписываем раз за разом, чтобы будущая версия вас не сохраняла памяти о случившемся — но вы не можете все время следить за собой. Не забывайте и об административных ошибках. Вы не только самый лучший надзиратель за собой, вы лучше всех знаете, что нужно для подкупа самого себя. Мы люди, а следовательно, несовершенны. Вот почему возникла нужда в отдельном Департаменте Внутренних Дел. Кто-то должен все координировать, в особенности — все, что может быть связано с действиями Оппозиции.
— Оппозиции? — Пирс поднял бокал и сделал долгий глоток, одновременно изучая Кафку. — А кто они такие?
На кого ты хочешь меня натравить? — подумал он. На меня же?
Вправду ли Кафке недоступны записи его отношений с Сири, ныне погребенные под пыльными грудами многократно переписанных страниц?
— Вы узнаете, когда встретитесь с ними, — Кафка невесело усмехнулся и встал из-за стола. — Идемте наверх, ко мне в офис. Я покажу вам, почему именно ваша помощь потребовалась в этом деле.
Офис Кафки занимал весь верхний этаж здания. Туда можно было подняться исключительно в скрипучем, тяжко переползающем с пролета на пролет широкой лестницы лифте, шахта которого была затянута мелкой сеткой. Выходя из кабины лифта следом за Кафкой, Пирс отметил, что здесь тепло, но не так жарко, как внизу.
— Дверь реагирует на входящего, — проинформировал Кафка, предостерегающим жестом указав на шарообразное навершие ручки. Скрытые зубцы таились под слоем патины, покрывавшим искусственную бронзу, готовые вонзиться в ладонь незваного гостя и напитать ее ядом.
