Палеолит СССР - [7]

Было бы ошибочно противопоставлять трасологию типологии каменных орущий или отрывать одну от другой. Если в индивидуальной исследовательской практике отдельных специалистов по палеолиту можно наблюдать иногда недооценку трасологии при чрезмерном внимании, уделяемом типологии, или же обратное явление, то в целом советской науке о палеолите это чуждо. Наряду с трасологическими и экспериментальными исследованиями советские археологи, особенно за последние полтора десятилетия, успешно исследовали проблемы типологии палеолита. Разрабатывались проблемы галечных орудий, зубчатого мустье, леваллуа, позднепалеолитических орудий, разных особенностей техники раскалывания кремня и ретуши, разновидностей отщепов, пластин и нуклеусов (Любин В.П., 1965; Ранов В.А., 1971; Сулейманов Р.Х., 1972; Абрамова З.А., 1971; 1972б; Гладилин В.Н., 1976). В значительной степени именно с этими разработками были связаны вообще методические и методологические исследования; опыты обоснования и развития типологического метода, разработки системы основных понятий и т. д.

Важным достижением советской науки о палеолите, характеризующим послевоенный этап ее развития, явилось установление существования в позднем палеолите ряда культур (Рогачев А.Н., 1957). Эти культуры были частично одновременны одни другим и развивались в сложных взаимоотношениях. Затем было доказано наличие различных культур еще в мустьерскую эпоху древнего палеолита (Любин В.П., 1977а). В настоящее время оживленно обсуждаются вопросы выделения культур в ашеле. Можно констатировать, что несколько упрощенные, прямолинейные представления о палеолите 30-40-х годов, в которых на первый план выступало автохтонное развитие техники, хозяйства и культуры, и только оно, сменились конкретно-историческими разработками, выявляющими происхождение и взаимодействие разнообразных палеолитических культур во всем их своеобразии.

Точно так же, как трасология не означает отрицания типологии каменных орудий, изучение палеолитических культур в их взаимных отношениях, передвижениях и развитии не означает отказа от социологии палеолита. Последние десятилетия советские археологи продолжали настойчиво работать над реконструкцией общественных отношений эпохи палеолита, в частности над проблемой значимости разных категорий палеолитических культурных остатков для подобной реконструкции (Ефименко П.П., 1953; Окладников А.П., 1968; Григорьев Г.П., 1972; Борисковский П.И., 1979). Подвергся пересмотру вопрос о первобытном стаде и о материнском роде, об эпохах палеолита, которые могли бы отвечать этим стадиям развития первобытнообщинного строя.

Послевоенный этап советской науки о палеолите ознаменовался также крупными сдвигами в области изучения памятников первобытного искусства и погребального культа. В первую очередь следует назвать открытие палеолитической живописи Каповой пещеры (Бадер О.Н., 1965), росписей на костях Мезина и Межиричей (Шовкопляс И.Г., 1965; Пидопличко И.Г., 1976), новых разнообразных женских статуэток в Костенках I (А.Н. Рогачев, Н.Д. Праслов), Авдееве (М.В. Воеводский, М.Д. Гвоздовер, Г.П. Григорьев), Гагарине (Л.М. Тарасов) и Хотылеве II (Ф.М. Заверняев). Единственная из национальных археологических школ, советская школа изучения палеолита создала исчерпывающий свод памятников палеолитического искусства, открытых на территории СССР (Абрамова З.А., 1962). Если до 1941 г., помимо мустьерских погребений Киик-Кобы и Тешик-Таша, на территории СССР было известно только одно позднепалеолитическое погребение в Мальте, то в настоящее время весьма богатые и выразительные группы памятников позднепалеолитического погребального культа изучены в Костенковских стоянках и в Сунгире.

После краткого очерка истории научения палеолита СССР мы перейдем теперь к источниковедческим вопросам, к современному состоянию изученности памятников этой эпохи на территории нашей страны. Достижения отечественной науки о палеолите впечатляющи. Но это не должно заслонять от нас те вопросы и проблемы, которые исследованы недостаточно или для разрешения которых наука не располагает удовлетворительными материалами.

Территории нашей страны, которые могли быть обитаемы в палеолите, но где достоверные и выразительные памятники этих эпох не обнаружены или почти не обнаружены, немногочисленны и относительно необширны. К ним относятся среднее течение Волги между Саратовом и Горьким и непосредственно прилегающие к нему с запада, востока и севера районы, а также Западная Сибирь к северу от Алтая. Несколько более многочисленны территории, где открыты памятники ограниченного хронологического диапазона, относящиеся лишь к определенным, ограниченным эпохам палеолита, тогда как пещеры, стоянки, местонахождения других эпох не представлены или представлены очень слабо. Так, в Крыму и в Средней Азии открыто много выразительных памятников мустьерской эпохи, в то время как поздний палеолит известен очень плохо. В Казахстане хорошо, многочисленными богатыми местонахождениями представлен ашель, а мустьерские и позднепалеолитические памятники бедны и невыразительны. Палеолитические памятники Приморья очень немногочисленны и, как правило, не содержат фаунистических остатков. Между Воронежем и Курском на юге и Владимиром на севере известно много позднепалеолитических поселений, в то время как мустьерские отсутствуют, хотя и хорошо представлены к северо-западу от Курска, в районе Брянска, на Десне. Особенностью подобных белых пятен и абсолютных, и относительных, хронологических, является то, что в процессе полевых изысканий они сравнительно быстро сужаются или исчезают. Поэтому, как нам представляется, и приведенный здесь их краткий перечень имеет в значительной степени преходящий характер.