Пакт Путина-Медведева. Прочный мир или временный союз - [47]

В ответ «силовики» довольно неуклюже через сеть политологов (в частности, Сергея Маркова) распространяли сведения, что «деньги Ходорковского еще работают» против Путина и его команды. В этом они видели смысл для продолжения борьбы с целью осудить акционеров ЮКОСа на новые сроки.

В Кремле считают, что атака на Путина означала, что США по-прежнему ведут сложную геополитическую игру с Россией и ее руководством, несмотря на прекраснодушные заверения новой вашингтонской Администрации — курс остается прежним.

Барак Обама, как известно, теоретически протянул руку партнерства Медведеву, выступив «хорошим полицейским» — на контрасте с ним роль «плохого полицейского» по-прежнему играет ушедшая команда. Неоконсерваторы, оставшись в политической системе США, с одной стороны, стараются выместить обиду, которая накопилась у них в ходе сотрудничества с командой Путина, как они считают — неблагодарного партнера, а, с другой — решить экономические проблемы США.

Известно, что нынешнее руководство России, включая бывшего и действующего президентов, считает своей заслугой вывод страны на высокий международный уровень в качестве региональной сверхдержавы с большими энергетическими амбициями. Вашингтон, подвергая сомнению эту заслугу, давит на «болевые точки».

Заявления в данном ключе представителей уходящей команды Дж. Буша-мл. следует отнести, во-первых, к разряду продолжающейся личной дискредитации премьера Путина, которая, надо отметить, все-таки проводится на самом высоком уровне и, во-вторых, к попыткам информационно воздействовать на западное общественное мнение с целью стимулировать интерес к обходным по отношению к России путям транспортировки энергоносителей.

Важно понимать, что связка с «Путин — Медведев» была создана и презентована общественности внутри страны и вне ее пределов в качестве символа устойчивости иерархической, в общем, системы власти в России. Кстати, в этой устойчивости по-прежнему заинтересованы практически все ныне действующие группы влияния: поэтому они с такой легкостью восприняли и продолжают воспринимать идею «тандема».

Безусловно, за 2008–2009 годы вырос международный авторитет Медведева, которого стали более воспринимать в качестве политической величины еще и во многом благодаря тому стереотипу, что за рубежом попрежнему считали, все еще находясь под впечатлением мюнхенской речи Путина, что премьер настроен критически по отношению к своим западным партнерам. В качестве альтернативы его довольно радикальным взглядам теперь рассматривали, как им казалось, более «взвешенную» (оптимистичную) политику Медведева.

В этой связи, задачи, стоящие перед Медведевым в 2009 году, в общем, были определены его окружением следующие:

— отделить свой рейтинг от рейтинга Путина;

— окончательно оформить свои собственные точки опоры в обществе (возможно, партии «Правое дело» и «Справедливая Россия»), с помощью собственной социальной политики, определить и закрепить за собой электоральные группы и т. д.);

— при этом, сохранить свою внутрироссийскую позицию, как «надгрупповую», чтобы в дальнейшем полноценно заменить Путина в качестве арбитра.

Для этого нужно было, внешне сохраняя черты социального государства, т. е. социальную активность, развернуть антикоррупционную борьбу (что и делается), шаг за шагом, восстанавливая управляемость государственного механизма и уменьшая его зависимость от лобби-групп, которые сегодня препятствуют развитию влияния новой президентской команды, пытаясь контролировать финансовые потоки, оскудевшего в ходе кризиса бюджета.

Оценивая самостоятельную политику Медведева в общем, можно было констатировать, что он вышел на так сказать проектную мощность, но еще не овладел полностью ситуацией в верхних эшелонах власти, подготовив, однако, для этого почву: многое будет зависеть от того, какие именно планы имеет лично Путин на свое будущее.

В этот период знаменитая «силовая башня» распалась: остался один Игорь Сечин — «силовик № 1», ставший единственным. Знаковые фигуры из окружения Путина, которых ранее причисляли к т. н. группе «силовиков», оказались рассредоточены по новым, второстепенным, местам и более не действуют, как альянс: Виктор Иванов, Николай Патрушев (с одной стороны) и Виктор Черкесов (с другой) резко снизили уровень своего участия в борьбе групп влияния за ресурсы и активы.

Отметим, что значение т. н. «силовиков» для Путина было утилитарным: он использовал эту мифическую группу для того, чтобы «либеральное крыло» (в эту группу традиционно относили Г. Грефа, А. Кудрина, И. Шувалова, А. Дворковича и т. д.) не чувствовало себя расслабленным. СМИ играли в этой схеме Путина не последнюю роль: они должны были держать градус борьбы, на самом деле — виртуальной, на нужной высоте.

Миф о «силовиках» позволил Путину создать на Западе устойчивое впечатление, что есть консолидированная группа поддержки его режима и отвлечь от политических реалий, которые состояли в том, что контроль над ситуацией в стране достигался путем активного маневрирования тогдашнего Президента между различными группами (т. н. «надгрупповая позиция тогдашнего Президента), а не заключались в опоре на одну или нескольких из них.