Пак из Древнего леса - [4]

Пак повернулся. Кедеэрн лежал на спине, глядя на него совершенно счастливыми глазами. Смеяться резко расхотелось. Пак опустил глаза и похлопал себя по кстати заурчавшему животу.

— А теперь ты меня накормишь?

* * *

Кедеэрн спрыгнул с коня, не глядя бросив поводья кому-то из слуг. На лязг зубов и жалобный вскрик он даже не обернулся. Выживают самые ловкие и сильные — это непреложный закон любого мира.

Разведка донесла, что все холмы сидов закрылись. Он лично проверил ближайшие — со всех сторон, даже из Подземелья. Ни малейших признаков дверей. На что они надеются, интересно? Думают продержаться в осаде веками? Напрасно, у повелителя Ада хватит сил сравнять холмы с землей.

Принц не спеша поднялся по лестнице. Вокруг тенями скользили слуги, готовя замок к прибытию повелителя. Кедеэрн передернул плечами. Узнав новости, отец придет в такую ярость, что от этого замка камня на камне не останется, в палатках жить придется. Кстати, о жизни. «Побег» нужно устроить этим вечером. Дальше тянуть опасно, отец может явиться и раньше намеченного срока.

Кедеэрн укорил шаги. Вечер уже близко, а они с Паком еще не обсудили толком их план. Принц улыбнулся, вспомнив, как ночью кормил Пака медом и ягодами. «Осень же, — удивлялся Пак. — Откуда взялась малина?» А он смеялся и говорил, что для принца Ада нет ничего невозможного. Тогда им было не до обсуждений. А поутру, когда он уходил, Пак даже не проснулся.

Кедеэрн щелкнул пальцами, открывая дверь в свои покои. Постель была небрежно застелена покрывалом. Пак спрыгнул с высокого подоконника, на котором сидел, как на жердочке. Кедеэрн замер у двери.

— Не возражаешь? — Пак одернул шелковую рубашку, извлеченную явно из сундука. Запертого, надо заметить, сундука с личными вещами принца. — Мою одежду ты в лоскуты порвал, а другой не оставил.

Рубашка была ему велика и потому напоминала женское платье. Рукава Пак закатал до локтя, по талии стянул своим поясом, но вырез ворота то и дело норовил сползти с плеча.

— Носи, — хрипло ответил Кедеэрн. Это была его любимая рубашка, но сейчас он еле удерживался, чтобы не порвать и ее тоже. — А пояс я тебе другой дам. Этим придется пожертвовать. Тебе что-нибудь нужно для колдовства?

— Что, уже сегодня? — Пак почесал в затылке. — Нет, ничего особенного не требуется. Нож разве что. Бронзовый или кремниевый! — поторопился он уточнить.

— Где же я тебе кремниевый возьму? — Кедеэрн озадаченно нахмурился. — Ты что, совершенно не переносишь железо?

— Оно лишает силы, — Пак содрогнулся. — Как твои кольца.

— У меня где-то был бронзовый, — Кедеэрн понял намек, снял перстни и сложил в шкатулку на столике. Присел возле сундука, подивившись, что следов взлома незаметно. В его вещах Пак не копался, просто взял лежавшую сверху рубашку. — Как ты открыл замок?

— А разве он был заперт? — глаза Пака расширились.

Кедеэрн засмеялся.

— Когда-нибудь ты мне всё-таки объяснишь свою магию.

— Когда-нибудь, — согласился Пак. — Нашел?

— Держи, — Кедеэрн выудил со дна сундука небольшой бронзовый нож в форме листа. — Я знаю, что Оберон тоже не любит железо, но ведь есть сиды, которые спокойно относятся к нему. Отчего это зависит?

— От времени рождения. Те, кто родился позже, когда на Земле начало властвовать железо, менее восприимчивы к нему, — Пак хмыкнул. — А на полукровок вообще мало что действует. Взять хоть тебя. А ведь твоя мать, госпожа Лесных озер и туманов, получила бы ожог, притронься она к холодному железу.

— Не упоминай ее имя, — с тихой угрозой сказал Кедеэрн и встал. Глаза его потемнели. — Я не желаю ничего о ней слышать.

— Почему? — Пак оторвался от куклы, которую сворачивал из своей одежды. — Разве ты ее не помнишь, Эрни? Не помнишь ее песни?

— Замолчи! — Кедеэрн подскочил к нему, схватил за плечи и затряс. — Никогда не смей даже заикаться о ней! Это приказ, слышишь?! Ненавижу ее!

— Что?! — Пак зашипел, как разъяренный кот. — Да как ты смеешь! Она была самой лучшей на Земле! Она…

— Я сказал — замолчи! — Кедеэрн швырнул его на постель. — А иначе…

— Что иначе? — Пак недобро прищурился.

Кедеэрн сжал кулаки.

— Я на тебе живого места не оставлю!

Пак настороженно прислушался к чему-то.

— Не успеешь, — неожиданно спокойно сказал он.

В дверь постучали — почтительно, но настойчиво. Кедеэрн дернул штору, отгораживающую кровать. Метнулся к двери и распахнул ее так резко, что стоявший в коридоре начальник замковой стражи отшатнулся.

— Мой принц! — он упал на одно колено. — Повелитель только что прибыл и желает видеть пленника…

Кедеэрн холодно кивнул.

— Ступай, я сам приведу его.

Он не захлопнул дверь, а спокойно закрыл. И даже не саданул по ней кулаком, хотя очень хотелось.

— Как я мог не услышать? — прошептал он. — Пак, что же нам делать?

— Дай мне минуту.

Пак соскочил с кровати и быстро развернул незаконченную куклу. Провел ладонью над порванной одеждой. Чинить все прорехи незачем, он здесь не в гостях. Пак переоделся за три секунды. Стянул лохмотья поясом, взъерошил волосы, щелкнул себя по скуле. На гладкой коже расцвел багровый кровоподтек.

— Я готов. И если ты сам себя не выдашь, никто не заподозрит, что ты обошелся со мной непозволительно мягко.