Падший ангел - [80]

* * *

Алвару Афонсу да Гранжа выехал из Арку в Рио-де-Жанейро в 1863 году. Тогда ему не было и двенадцати лет. Ныне бразилец имел склонности, обычно не свойственные серьезным и основательным денежным людям. Он пытался сковать воедино обыденность и трогательные события, присущие идеальной жизни в романах. В Лиссабоне он захотел побывать в парламенте, чтобы увидеть отца своего воспитанника — недавно тот получил титул виконта Ажилде. Бразилец поднялся на галерею для зрителей вместе с мальчиком и спросил одного из соседей:

— Не будете ли вы любезны сказать, есть ли среди этих депутатов виконт Ажилде?

— Это вон та скотина, которая говорит с другой скотиной… — услышал он.

И собеседник назвал имя этой «другой скотины», которое я из деликатности не повторяю, к тому же совершенно не опасаясь, что она меня прочтет.

Алвару не стал удерживать в памяти классификацию зоологических парламентских разновидностей. Однако он запомнил, что виконт Ажилде — это человек с нафабренными усами, в монокле, лысый, со смуглым, суровым и худым лицом.

— Он просит слова, — сказал их осведомитель и продолжал: — На какую сумму вы готовы побиться об заклад, что в двух словах виконта будет три глупости?

— Я не хочу биться об заклад, потому что услышал уже четыре глупости, — ответил Алвару.

— Значит вы, что бы мне ни говорили, родом из Порту и на короткой ноге со щеголями из «Швейцарского кафе»?^{367} Подождите, сейчас этот кабан захрюкает.

На этот раз виконт посрамил критика, который принадлежал к оппозиции. Кстати, критиком оказался тот самый поэт из Башту, который хотел написать роман про аббата и который стал корреспондентом одной газеты в Порту.

Виконт требовал постройки дорог в Минью. Обнаружив сносное английское произношение, он заявил, что Брага — одно из наших rotten-boroughs («гнилых местечек»),^{368} которые безразличны правительству. Он сказал, что Башту зажат между непроходимых гор. Потом он спросил у председателя, не живем ли мы еще в Средние века.

— Видали осла? — заметил стихотворец из Рефожуша. — Он спрашивает, не Средние ли у нас века?

— Будьте добры, дайте послушать.

Оратор добавил, что во мраке Средневековья феодал не нуждался в дорогах, потому что жил замкнуто в своем родовом замке с башнями, вне национальной артериальной системы.

— Какой осел! — повторил корреспондент «Национальной газеты», делая заметки. — Этот человек глупее двух ослов вместе взятых!

Однако речь виконта внезапно оборвалась, едва начав приобретать остроту. Завершая ее, оратор повторил, что Минью без дорог — это лучший член страны, но член, пораженный гангреной, гниением и общим параличом.

— Вы не могли бы сказать, где живет виконт? — поинтересовался Алвару.

— В Андалусском дворце, у графа Кабрила. Вы проситель?

— Ни в коей мере. Я — бразилец.

— А! Мне так и показалось по акценту… Возможно, вы из Минью и хотите купить у виконта одну из оставшихся у него усадеб… Если так, то в добрый путь! Я знаю, что прошлым вечером он проиграл в салоне у маркиза Низы пятьсот фунтов… Вот-вот он останется ни с чем. Десять лет назад у него было восемь конто ренты, а сегодня и трех не наберется, зато у него шестеро детей.

На следующий день оба Алвару прогуливались по Андалусской площади, и, увидев, что из каретника выкатывает коляска и подъезжает к обширному портику дворца графа Кабрила, они приблизились к воротам, ведущим во двор.

Сын Томазии был крайне удивлен странными поступками своего друга, пока тот не сказал ему:

— Сейчас ты увидишь своего отца…

— Сеньора Вашку из Ажилде? — спросил мальчик.

— Да, виконта…

— Он не виконт, — поправил Алвару.

— Позавчера он получил этот титул.

Они вошли во двор, когда вновь избранный депутат спускался по лестнице. С каждой стороны его сопровождал проситель, и еще двое шли за ним. Виконт был в шляпе, свое светло-серое пальто он перекинул через руку, а в зубах сжимал сигару. Он казался косоглазым из-за монокля на цепочке и без оправы, который постоянно заставлял его скашивать левый глаз. Виконт бурчал что-то односложное в ответ на докучливые просьбы одного из просителей, которому, видимо, не повезло в жизни.

Увидев неизвестного человека рядом с коляской, он спросил, сделав знак просителям, чтобы они удалились:

— Что вам угодно?

— Поздравить ваше превосходительство с энергичной речью, которую я вчера имел счастье услышать. Дело в том, что я вырос в Башту и очень рад, что моих земляков представляет в парламенте столь выдающийся человек.

— Благодарю вас… Я исполняю свой долг, — ответил виконт с благосклонным видом.

— В то же время, ваше превосходительство, отправляясь в Рио-де-Жанейро, где я проживаю, я хотел бы иметь честь напомнить вам свое имя, чтобы, если однажды в Башту появится дорога, ваше превосходительство приняли бы от меня взнос в двенадцать конту^{369} для этого великого цивилизующего шага.

— О! — воскликнул депутат. — Весьма похвальное проявление патриотизма! Я пожимаю руку соотечественника и сожалею, что в Португалии столь мало людей вашего склада. Откуда вы?

— Я вырос в Педрасе, сеньор виконт, я — воспитанник сеньора брата Алвару…

— Ах, аббата!.. Как он поживает?

— По-прежнему крепок, хоть ему уже шестьдесят четыре года. Я припоминаю, что видел ваше превосходительство, когда вы ребенком обучались логике у моего крестного.