Падение звезды - [10]

— Здравствуйте, Иван Павлович.

Рогов зажмурился как кот и покачал головой:

— Рад, что в Генпрокуратуре работают такие интересные девушки! Знаете такую песню?

И, не дожидаясь ответа, напел:

Ах, какая женщина-а… Кака-ая женщина!

Мне бы таку-ую!

Затем указал на стул рядом с собой и усмехнулся:

— Хорошее начало для знакомства. Здесь жарко. Не хотите снять жакет?

— Спасибо, мне и так хорошо, — сказала Светлана, присаживаясь.

— Ну как знаете. Чай, кофе?.. Коньяк, вино, сигареты?

— Кофе, если можно.

— Айн момент! — Иван Павлович нажал на кнопку коммутатора: — Деточка, чашку кофе со сливками для нашей гостьи. Для меня — как всегда.

— Сделаю, Иван Павлович, — отозвался женским голосом динамик.

Рогов убрал палец с кнопки, затем сладко улыбнулся, сел и, откинувшись на спинку кресла, уставился на Светлану таким взглядом, словно она была куском торта, который он собирался съесть.

— Итак, милая гостья, с чем пожаловали?

— Иван Павлович, я хочу…

— Хорошее начало! — с улыбкой воскликнул Рогов. — Вы смелая девушка. Вот так сразу, от порога, признаваться в своих тайных желаниях — на это нужно мужество!

Светлана улыбнулась в знак того, что оценила юмор собеседника, затем вновь заговорила:

— Я хотела…

— Вот как? — вновь воскликнул Рогов и всплеснул руками. — Минуту назад вы сказали «хочу». А теперь — «хотела». Что же случилось? Передумали?

Светлана поняла, что пора кончать с этим балаганом, и сурово нахмурилась. Затем поправила пальцем очки и сказала деловым голосом:

— Послушайте, Иван Павлович, я не совсем понимаю, чем вызвано столь игривое настроение. Я пришла поговорить на очень серьезную тему.

Рогов сложил ладони домиком у груди.

— Простите великодушно! — проблеял он голосом раскаявшегося грешника. — Бес попутал!

Светлана вгляделась в лицо Рогова, в блестящие, шальные глаза, в алые пятна на его щеках — и только тут поняла причину столь буйного приема: Рогов попросту был пьян. В четыре часа дня, на рабочем месте!

— Не желаете по двадцать капель, пока дожидаемся кофе? — словно в подтверждение ее мыслей спросил Рогов.

— Я на работе не пью.

— А кто пьет, деточка? Кто пьет? — саркастически спросил Иван Павлович. Затем наклонился, извлек откуда-то длинную бутылку и жестом фокусника поставил ее на стол: — Вуа-ля!

— Пожалуй, я зайду в другой раз, — сказала Светлана.

— Стойте! — Рогов сделал умильное лицо и жалобно посмотрел на Перову. — Не уходите, деточка, прошу вас… Мне так тоскливо последние дни.

— И в чем причина вашей тоски?

— Я бы сказал, но вы все равно не поверите.

— А вы попытайтесь.

Иван Павлович вздохнул:

— От меня ушла жена. Да-да, не удивляйтесь. Ушла, оставив пошлую записку.

— Вероятно, вы это заслужили?

— Кто? Я?! — воскликнул Рогов, но тут же сник и кивнул: — Ода, заслужил. Вы правы, деточка, вы абсолютно правы. Если не возражаете, я дерну рюмашку? Это итальянская граппа. Дерет горло не хуже нашей водки. — Он вновь наклонился к ящику, и на столе появились два граненых стограммовых стаканчика. Рогов взял бутылку и, перед тем как налить, снова поинтересовался: — Уверены, что не хотите?

— Уверена.

— Ну тогда… — Он плеснул в стакан граппы, отсалютовал стаканом Светлане: — Ваше здоровье, деточка! — И лихо влил напиток в рот.

Поставил стакан на стол и поморщился:

< — Ух, зараза. Обыкновенная чача, а туда же — граппа, граппа. — Он, морщась, облизнул губы, посмотрел на Светлану и сказал: — Итак, деточка. За каким… счастьем Генпрокуратура вас ко мне прислала?

— Мы ведем расследование убийства генерала Мамотюка.

— Да-да, — грустно покивал Рогов. — Он убит. Я слышал, что какой-то мерзавец выстрелил Рэму в рот. — Иван Павлович усмехнулся и повторил, прислушиваясь к звучанию фразы: — «Рэму в рот». Жуть какая!

— Вы дружили с Мамотюком, — полуутвердительно-полувопросительно сказала Светлана. — Играли с ним по субботам в преферанс.

— Кто? Я? Э-э… Ну да, дружил. Если можно так выразиться. А вообще мы с Рэмом виделись не слишком часто… «Мыс Рэмом», — вновь повторил Рогов. — Прямо как «Мыс Рэма». Красивое имя было у стервеца.

— У стервеца? — удивилась Светлана.

Иван Павлович кивнул:

— Ну да. Он ведь был порядочный стервец, этот Рэм… Не удивляйтесь, моя дорогая. Я могу его так называть, потому что я этого сукина сына любил. Любил искренне… как Кастор любил Поллукса— перед тем как обратился в дерево. Ну или в камень — точно не помню.

Рогов вновь взялся за бутылку. Налил себе граппы, быстро проговорив «чтоб они все сдохли» и одним залпом опустошил стакан. Поставил стакан на стол, мрачно усмехнулся и вдруг сказал:

— Он спал с моей женой.

Светлана вытаращила на него глаза:

— То есть… как это?

— Как все, — сказал Иван Павлович. Затем сложил из пальцев левой руки колечко и подвигал внутри него указательным пальцем правой руки. — Примерно так, — прокомментировал он свои действия. — Хотя… возможно, были и какие-нибудь особые извращения.

Светлана почувствовала, как краснеет. Ей стало жутко неуютно.

— И вы… так спокойно об этом говорите? — тихо, почти шепотом, спросила она.

— Нуда, — кивнул седой гривой Рогов. — А что тут такого? Все мы люди, правильно? А Рэм был мне… ну как брат. — Он мрачно усмехнулся. — Да мы с ним и породнились через…