Падение - [74]

– Если вы про взорванное производство, то злите вы.

Он махнул рукой, и дымок направился в мою сторону, обволакивая и отвлекая.

– Там уже не одно взорванное производство, – хохотнул он. – Но я не про них, а про твой отказ с ним общаться.

– А нам есть о чем с ним говорить? – удивился я.

– Есть. – Айлинг важно кивнул и глубоко вдохнул дым, который тут же начал выходить из ноздрей тугими белесыми струями. – Ему нужно узнать, что ты хочешь, чтобы оставить его в покое.

Я невольно расхохотался.

– Это вам лучше знать, что вы хотите, чтобы оставить его в покое. Я к нему при всем желании не могу подобраться. Пока.

– Мальгус, решать тебе, что ты посчитаешь достаточной платой, – неожиданно ответил Айлинг. – Подумай, что можешь с него запросить. Со своей стороны я обещаю, что неприятности у Дамиана прекратятся, как только ты с ним договоришься.

– Я не хочу отказываться от мести. Вы развлеклись, так почему отказываете в этом мне?

– Ты помнишь, насколько был силен здесь? Так вот. Чтобы вернуться, тебе потребовалось бы сливать магию в течение ста лет, никуда и ни на что больше ее не тратя. Я провел ритуал, чтобы определить, где ты, и подсчитал. Слишком большой сдвиг в пространстве.

Я задумался. Такие вводные делают месть маловероятной. Возможно, сто лет я и протяну на одной жажде мести, но Дамиан – точно нет. Императорская жизнь обычно коротка и полна неприятностей. Заговорщики, отставленные любовницы, дети, тянущие жадные ручонки к трону, – и это еще не полный перечень всего, с чем придется столкнуться Дамиану. Детей у него пока нет, но за сто лет хотя бы одного заведет.

– Энергию можно купить.

– Можно. Но то, что ты собираешься потратить для разрушения, используй для созидания, – неожиданно предложил Айлинг. – Разрушать я буду за тебя.

– И что мне с него потребовать?

– Что-то нематериальное, – усмехнулся Айлинг. – Рецепт. Заклинание. Думай. Я еще неделю поразвлекаюсь, потом сообщишь.

Он исчез сразу после этих слов, выбив и меня с такой силой, что я чуть носом в ковер не клюнул. Не смог без того, чтобы не показать, насколько я слаб.

Слабость, проклятая слабость! Как ты меня задолбала! Я зло стукнул кулаком по полу и отправился в душ.

Не успел оттуда выйти, заявилась Полина, горящая желание изучать новое.

– Ермолина, разве уже вечер? – намекающе спросил я.

– Конечно, – уверенно ответила она. – Вся вторая половина дня – это вечер. А сейчас вторая половина дня.

– Я еще не обедал. Вечер наступает после ужина.

– Много есть вредно. А еще некоторые врачи считают, что ужинать вообще нельзя. И что, если ужина не будет, вечер не наступит?

Больше всего мне хотелось захлопнуть дверь перед ее носом, но незримая нить привязывала не только ученика к учителю, она действовала и в обратную сторону, и сейчас я чувствовал, что своими учительскими обязанностями я несколько пренебрегаю.

– Проходи, – выдавил я, посторонился и закрыл дверь за радостно юркнувшей внутрь Полиной.

Радовалась она напрасно, потому что все то время, что я варил пельмени, она делала разминку гоняя ману теперь уже не только по каналом, но и прицельно отправляя в заданную точку тела. Она пыхтела, обливалась потом и бросала на меня оскорбленные взгляды, я же только указывал, что она делает неправильно, и вспоминал золотое время, когда на моем месте был Айлинг, а на Полинином – я сам.

– Ты обещал иллюзии, – не выдержала Полина.

– А я что делаю? – удивился я и помешал начинающие всплывать пельмени.

Запах от них стоял уже на всю кухню. Полина тоже дернула носом принюхиваясь.

– Издеваешься, – обиделась Полина. – Я, между прочим, тоже голодная.

– Так поела бы, прежде чем ко мне тащиться.

– Я решила, что на пустой желудок легче учиться.

– Кто тебе сказал такую глупость? На пустой желудок легче только умирать. Сытый маг – правильный маг. Еще раз. Направляешь ману в указательный палец правой руки. Теперь в пятку левой ноги.

Полина сцепила зубы и принялась опять гонять ману. С непривычки это кажется очень сложным занятием, но посмотрим, что она скажет через месяц. Или даже недели через две, когда нужное действие будет выполняться автоматически.

– И все равно мне кажется, что ты издеваешься, – выдала Полина.

– Знаешь, что такое гаммы?

– Конечно.

– Упражнения, которые я тебе показываю, они для мага как гаммы для музыканта, – снисходительно пояснил я.

– Почему тогда ты раньше их не показал?

Полина прекратила делать вообще все и смотрела на меня со все растущим подозрением.

– Потому что с порванными каналами их делать нельзя. Ты же не будешь играть гаммы со сломанными пальцами? И толку не будет, и доломать можешь. – Скепсис из ее взгляда уходил, но медленно. Пришлось добавить: – Ермолина, даже если тебе будет казаться, что я издеваюсь, назначая то или иное упражнение, рано или поздно поймешь, что это не так. И вообще, ты чего остановилась? У тебя поток маны до левой пятки не дошел, рассеялся на уровне колена. Думаешь, я не слежу?