Падение - [27]

Несмотря на свой нежный облик, она самая строгая и требовательная из всех преподавателей.

– Алексей, как можно вызвать духа ветра и удержать его на месте? – раздался нежный голосок нашей преподавательницы.

Я ошалело вскочил…

– Э-э-э, его вызывают обычным заклинанием приглашения, а удерживают, начертив… начертив… – блин, Сильвия только что говорила об этом!

Я уставился на середину нашего класса, которая была специально освобождена от парт для построения магических фигур. Как же называется этот странный многоугольник, который она только что начертила? Нелька что-то подсказывает мне, но бдительная Сильвия посылает в меня заклинание полусферы тишины. Теперь я могу слышать только преподавательницу.

– Так что мы должны начертить для духа ветра? – допытывается Сильвия.

Я молчу, как партизан.

– Алексей, ты весь урок где-то витаешь. Это совершенно недопустимо! Чтобы пробудить твоё внимание я, пожалуй, поставлю тебе двойку в журнал. Садись.

Ну, вот, неприятности начались! Надо же, я схватил «пару» по геомагии, предмету, который я знаю на «отлично». Про эту неприятность от женщины говорил дед? Что ещё меня ждёт сегодня? Мне захотелось сбежать с уроков домой, спрятаться в своей комнате и отсидеться до завтра.

Как показало будущее, двойка по геомагии – это мелочь, не стоящая внимания.

Элениэль подошла ко мне на большой перемене перед уроком по эльфийскому языку.

– Лекс, помоги! Я сейчас случайно проходила мимо вольера с Горынычем. Ему очень плохо, – чуть не плача, попросила она.

– Так все знают, что он приболел, – я пожал плечами.

– Да не болен он! Ему хочется самку, вот он и тоскует. У драконов сейчас самый разгар ухаживаний, – её остренькие ушки шевелились, выдавая волнение.

Моя подружка Элениэль, обладая сильнейшим целительским даром, чувствует и физическую боль, и сильные эмоции любого живого существа. Сколько раз в детстве она залечивала мне сбитые коленки простым наложением рук. Как-то лет в шесть я из озорства заколдовал степлер на столе деда так, что тот начал кидаться на хозяина и пытаться укусить его. Совершенно охамев, он подпрыгнул и вцепился в воротник дедовой рубашки. Выглядело это довольно смешно. Но мой суровый дед, который терпеть не мог, если что-то трогали на его столе, ничего забавного в этом не нашёл. Он спустил с меня штанишки и начал от души шлёпать по голой попе. Нелька, играющая в мячик в саду, почувствовала мою обиду и боль. Она ворвалась в комнату и заорала, чтобы дед отпустил меня, потому что лично ей очень стыдно и больно. Дед отправил меня стоять в угол и принялся успокаивать рыдающую девчонку.

Большая эльфийская семейка жила с нами по соседству, и я дружил с их младшей дочкой Элениэль, сколько себя помню. Вместе мы ходили в начальную школу, вместе в одиннадцать лет поступили в Школу магических наук. С третьего класса каждому из нас назначался Наставник, и начиналась специализация. У меня хорошо получались заклинания и сложные превращения предметов, вот я и попал в ученики к нашему директору. Элениэль проходила специализацию сразу у двух магов – у алхимика-зельевара Дормидонта и у врача нашей школы Милославы. Встречались мы только на общих уроках. Но дружить мы не перестали. После школы мы шли либо ко мне, либо к эльфам. Обедали, вместе делали уроки. Я показывал ей сложные трансформации, превращая простенькую посуду в золотые кубки и серебряные тарелки. Она отрабатывала на мне целительские заклинания, а иногда пичкала сваренными собственноручно зельями, которые я безропотно глотал. А сколько шалостей мы с ней совершили! Причём заводилой всё время была она. А я, как дурак, выполнял все её прихоти.

И сейчас она с надеждой смотрела на меня, шевеля остренькими ушками, высовывающимися из густых золотистых кудряшек.

– Нель, но ведь у дракона есть смотритель, который понимает драконий язык. Почему Горыныч не скажет ему? – я попытался отвертеться от очередной авантюры.

– Он стесняется! Он не может просить взрослых людей о таком, – заявила настырная девчонка. – Ну, Лекс, ну помоги мне. Я не смогу открыть вольер, там сложные охранные чары.

– Зачем его открывать?

– В лес прилетела дракониха, совсем молоденькая. Она тоже стесняется. Надо выпустить Горыныча, пусть слетает к ней, – она умильно смотрела на меня своими огромными зелёными глазищами.

– Давай после урока, – взмолился я.

– А вдруг она не дождётся и улетит?

– А откуда ты знаешь про дракониху?

– Так ведь наш Горыныч как-то её чувствует. Значит, и я чувствую.

Если бы сейчас был какой-нибудь другой урок, я бы отказался. Но эльфийский язык я и так знал, как родной, с такими-то соседями. Прогулять этот предмет – святое дело. И мы отправились в наш живой уголок.

Школьный живой уголок больше похож на небольшой зоопарк. Наша школа в числе прочих профессий выпускает и специалистов по волшебным животным, поэтому у нас есть и две мантикоры, и гидра, и немейский львёнок. Это его предка задушил Геракл. Львёнок совсем маленький. Его ещё кормят молоком из соски. Он свободно разгуливает по всей территории школы, постоянно к кому-нибудь ластясь. Шкура у него ещё не затвердела, он весь такой приятно мягкий и шелковистый, вот все наперебой и гладят его.