Падение - [8]

К первому сентября родители купили Славе презентабельный серый костюм-тройку. Он ребячески кривлялся перед зеркалом в примерочной, но его вид в отражении ему определённо нравился. Пощеголять на линейке в таком наряде было не стыдно. А вот носить его регулярно в школе, которой был чужд строгий дресс-код, — навряд ли. Не так посмотрят, не то подумают.

И вот наступил День знаний. Слава крутился перед зеркалом, считая прыщи на лице, выбирая из них те, которые нужно было непременно выдавить. Если в магазине его обновки придавали ему серьёзности и деловитости, сейчас новый костюм казался откровенно школярским и смешным. Он подумывал о прошлогоднем кардигане и чёрных брюках и непременно надел бы их, если бы у мамы, наблюдающей за его приготовлениями, не начали раздуваться ноздри. Сегодня ему точно не хотелось портить свой праздник очередным скандальчиком. К тому же, на вечер вырисовывалась тусовка на даче Родьки, на которой должны были присутствовать все нормальные одноклассники. Перед мамой нужно было сыграть роль пай-мальчика.

Приближаясь ко двору школы, Слава нервничал. Свернул в ближайший двор, где увидел на одной из приподъездных лавочек компанию знакомых парней. Закуривая, вальяжно и неспешно двинулся к ним.

— Здорово, Покладов! Чего, готов к одиннадцатому классу? — спросил у него один из парней. Рыжий из «А» класса.

— Давно готов. Быстрее бы он уже кончился!

Слава пожал всем руки, стоял рядом, слушал их истории, лениво отвешивая свои комментарии и поглядывая по сторонам.

— Вон малые идут. Скоро и наша линейка начнётся. Чё, кто малолетку со звоночком на плечах таскать будет?

— С колокольчиком, дебил. А не со звоночком.

— Да по мне — одна хрень.

— Президент наш, поди, Светлинский.

— Я за него не голосовал! Везде одна фальсификация.

— Вот он слова-то какие знает! Как бы ты за него мог проголосовать, если в тот день весь падик у «двадцатки» прокуривал дерьмом своим. А потом тебя Анатольевна спалила и лещей раздала. Вот ты тип, Рыжий! В подъезде завуча говно это шабить!

— Да чё мне твоя Анатольевна! Какие там лещи!? Нотации полчаса читала, а по факту и слова не сказала. Да и вообще, был бы я на уроках, за этого лешего, Светлинского, точно бы голосовать не стал! Я всей душой за Женечку был. Видали её дойки? Она мне свой значок на грудь колола, предлагала там всякое за свою поддержку.

— Да чего она тебе предлагала!

— Не гони, Рыжий.

— По морде твоей тупой она щёлкнуть предлагала!

— Вот он лечит, фантазёр дворовый! Она бы тебе и прокладку свою использованную не доверила, не то, что значок на грудь клеить!

— Подкова, ты хоть впрягись за меня! Была же такая тема, что она своим активистам значки на грудь прикалывала? Женька ведь в твоём классе, ты должен знать?

Подкова, — как Славу называли некоторые, сквозь года уже и непонятно почему, — молчал, забыв о сигарете меж пальцев, и провожал одинокую, лёгкую девичью фигуру, одетую в школьную форму, которая проплыла мимо них, ни на градус не повернув свою черноволосую голову в их сторону. Слава готов был поклясться, что либо у него галлюцинации, либо этой девчонкой была Лиза.

— Подкова, ты чего залип? Поделись, чё курил! — Рыжий улыбался своей рыжей и нахальной улыбкой. Пацаны смотрели на Славу, который явно выпал из разговора, улетел куда-то и пытался выкурить фильтр своей сигареты.

— А? Чего? — ответил Слава, щелчком отправив бычок в сторону детской песочницы.

Компания единодушно хихикнула.

— Да ничего, спрашиваем у тебя, правда это?

— Что, правда?

— Ну ты ответь, да или нет?

— Рыжий, задолбал! Хочешь о чём-то поинтересоваться, так задавай конкретные вопросы. Ты меня что, на понт взять решил?

— У Женьки сиськи нормальные?

— Кому как.

— Ну а тебе, Подкова, как они?

— Сойдут.

— Для чего?

— Для дела.

— Для какого?

— Для какого-нибудь очень приятного. Хорош мне мозги компостировать! Погнали на линейку.

Компания опять гоготнула, но часы показывали, что нужно было поторапливаться, переходить через дорогу, проходить в школу, в спортзал, а там занимать места, предназначенные своему классу.

— Эх, Подкова ты, Подкова! Сиськи ему Женькины для чего-то очень приятного служат! Отвечай, — мастурбировал на них? Или вы с Родькой по друг дружке угораете?

Слава двинулся вперёд, нарочно пугая Рыжего, будто он и в самом деле хотел его ударить. Рыжий разыгрался, отбегал от Славы и сыпал плоскими шутками про гомиков. Компания разделилась на две части. Кто-то был против Рыжего, кто-то поддерживал его. Они весело задирали друг друга, убегали друг от друга, кричали откровенным матом на подступах к своей школе.

Всё для них казалось лёгким и весёлым. Каждого из них ничуть не смущало начало последнего года в школе и положение гордых выпускников, от которых общество настойчиво требовало проявление серьёзности, добропорядочности и ответственности.

* * *

Праздничную линейку, к неудовольствию выпускников, перенесли в спортзал, вместо уличного стадиона. Исключительно для одиннадцатиклассников, которых набралось аж три класса. Директор, завучи и важная полная дама из образовательных органов произносили пафосные речи, которыми подчёркивали, что школе такая ватага не нужна, и они с радостью распрощаются в течение года с половиной из всех выпускников, которым даже место в ближайшем ПТУ служило очень блистательной перспективой. Они оглядывали всю разношёрстную толпу мальчиков и девочек, с одинаковым пренебрежением, как к отличникам, так и к заядлым троечникам и двоечникам, и тонкой прослойкой между ними. Ну а в конце речи, каждый из выступающих произнёс мотивирующие (на его взгляд) слова, каждый из них подчеркнул высокое качество образования, которым из поколения в поколение гордились в их школе, и заверил всех выпускников, что при должном старании, они просто обязаны набрать самые высокие баллы на выпускных экзаменах.