Падение небес - [12]

— И все? Так просто? Никаких условных знаков?

— Нет, только про шапку не забудь сказать. Храмовая разведка работает иначе, не так, как наши. — Прокоп поправил шнурок на шее и снова улыбнулся, но уже не наигранно, ему было приятно сознавать, что меха-корповские разведчики действуют изощреннее, чем киевляне. — Удачи, Разин!

— Ты меня знаешь? Мы встречались, что ли? Не помню.

— Нет, Разин, не встречались. Мне тебя описывали: здоровый и глядит так, будто вот-вот башку отвернет.

Егор коротко кивнул и отвернулся. Альбинос шагнул следом за ним к двери, но Прокоп окликнул его:

— Музыкант, постой! А струны-то! Струны — вот они.

Старьевщик снова напялил привычную личину добряка и умильно заулыбался. Заворачивая струны в клочок кожи, он бормотал:

— Ты заходи, Музыкант, заходи в мою лавку, когда здесь будешь. Новости расскажешь, то да сё…

Разин топтался у двери, пока Альб расплачивался за покупку. Инвалид пытался отказаться от денег:

— Ты ж наш, я не знал раньше, бери так!

— Нет, Прокоп, я лучше заплачу.

Альбинос подумал, что раньше улыбка хромого ему нравилась, а теперь он вряд ли сможет относиться к Прокопу по-прежнему дружески. Хотя, если вдуматься, что такого? Ну, агент Меха-Корпа, и что? Всякий в Пустоши устраивается, как может, а каждый десятый здесь — не тот, за кого себя выдает. Но все-таки теперь показное радушие старьевщика смотрелось неприятно. Погруженный в эти раздумья Альб вышел следом за Разиным в переулок, где спутник остановился свернуть самокрутку. Альб сунул струны в карман, поднял голову… и быстро шагнул обратно в тень. По улице шагал Миха Ротник.

* * *

Разин обернулся, перехватил взгляд Альбиноса, пожал плечами и возвратился в лавку.

— Ты чего?

— Вон видишь, мужик по улице идет? Это Миха.

Толстый коротышка, бывший наниматель Альбиноса, шествовал по грязному переулку, аккуратно обходя лужи. Справа и слева от него тяжело шагали крепкие мужики в одинаковых куртках, перетянутых скрипящими ремнями, — Ротник обзавелся новой охраной и снарядил телохранителей как полагается. Вид парни имели очень боевой и по сторонам глядели грозно, у одного за спиной висела берданка, на поясе у другого — кобура с большим револьвером. Разин оглядел процессию и бросил:

— Подожди здесь. Меня он не знает, гляну, куда направляются.

— Эй, постой!..

Но Разин уже шагал следом за Михой.

— Стремительный человек, — заметил Прокоп, выглядывая в дверь. — А ты подожди, подожди его, Музыкант. Он скоро возвернется, Лушка-то совсем рядом живет.

Альбинос глянул на старика сверху вниз.

— Лушка?

— Баба Михина. Он к ней частенько заглядывает, пока Христы нету.

— И надолго он к ней?

— Да когда как, но обычно ненадолго. Брательник его не одобряет, так что Миха у Лушки не задерживается — не ровен час, нагрянет Христа. Побаивается Миха брательника-то.

Возвратился Разин в самом деле скоро.

— Как тебе Михина подруга? — поинтересовался Альбинос. — Симпатичная?

— А ты знал, что ли, что он к бабе идет?

— Прокоп знал. Идем.

И Альб быстро зашагал от лавки старьевщика, Разину пришлось нагонять его.

— Ты куда собрался?

— А ты меня слушал, когда за Михой побежал? Идем в гостиницу «Злой киборг». Пока хозяина нет, оглядимся там.

Гараж перед «Злым киборгом» не изменился, на месте была и здоровенная маслянистая лужа перед ним. Хотя сухой сезон в разгаре, лужа не стала меньше. Обходя ее, Альбинос бросил через плечо:

— Видишь это болото? Оно здесь всегда и постоянно одного и того же размера. Я иногда спрашивал себя: почему лужа не высыхает в сухой сезон?

— И почему же? — Разин шагал следом и едва слушал Альба, он косился по сторонам, прикидывая для себя пути отхода из этого места.

— Я думаю, это одна из великих загадок Пустоши, вот так!

— Судя по запаху, сюда мочатся все, кто надрался в «Злом киборге», вот и вся загадка. Много там сейчас народу?

— Музыка не играет, значит, мало. «Банда четырех» рубит музыку, когда зал набирается, да и рано еще. Но я внутрь не пойду, меня могут узнать… нам сюда.

Альбинос вошел в гараж, где было как-то пустовато. Разобранный песчаный мотороллер да груды покореженных железяк вдоль стен — больше в гараже ничего не было. Впрочем, заляпанный смазкой стол по-прежнему стоял в углу, и выпивка на нем, как обычно, присутствовала. Вокруг стола собрались четверо механиков, Альбинос сразу направился к ним.

— Здорово!

Приветствие повисло в воздухе, механики мрачно глядели на гостей. Наконец Захарий нарушил молчание:

— Зачем ты явился, Музыкант?

— Как зачем? — Альб улыбнулся. — Я же вам за ремонт «Зеба» должен остался, верно? Пришел должок вернуть.

— Должок, — повторил Арсен и провел ладонью по седой шевелюре, — это хорошо. А ты знаешь, что Миха тебя велел убить, если появишься?

— Злой он на тебя, — поддакнул Леш.

— Я с ним потолкую, и он меня простит, — заверил Альбинос. — Только вы ему не говорите, что я здесь, а то он сразу волноваться начнет, нервничать…

Альб аккуратно положил на стол между кукурузных огрызков и стаканов столбик серебряных монет.

— Вот, мой должок. Я обещал к концу сухого сезона, но опоздал, потому отдаю больше.

Он придвинул стакан, налил водки и выпил. Механики мрачно наблюдали за его действиями и поглядывали на Разина, пытаясь понять, что это за верзила приперся с Альбиносом.