Падение Коцита - [47]

Только вот чем ещё такое объяснить возможно! Это же золе от костра понятно. Чем что-то выше, тем его — дальше. В смысле — видно. В смысле — замечать можно. А тут… Горы, высотой такой, что… Да их же задолго уже видно должно быть!

Да вот поди ж ты! Шли-шли, по сторонам колюче. Вышли — нате пожалуйста. Стена из камня. Высотой до облаков. Влево-вправо — докуда глаз дотягивается. Вот только что степь степью. Бац! И ты в горах. Точнее, перед горой. Нет, не горой, горы они — другие. В смысле — гористые. Тут — горочка, там — пригорочек. А это вот, ну, просто стена стеною. Даже отсюда видно, что ни трещин, ни ущерба какого в этой непреклонной каменной вертикальности нет и не задумывалось.

Первый помощник вождя, старший человек боя, тихо пытался подавить в себе недоумение, обнявшееся с изумлением и протянувшее братские объятия решительному оцепенению.

Преодолеть — ЭТО?

КАК?…

Когда первая оторопь прошла, стали, потихоньку-полегоньку, и всё остальное замечать… Ну, для начала, до стены этой горной ещё идти и идти. Хоть она до небес и небо закрывает, а расстояние до неё ещё имеется.

Далее, растительность тут произрастает всякая разная разнообразная, и какая-то дикая, в смысле — нормальная. Не то что этот колючник сторожевой. Как одинаковый куст раздвоился-растроился и тебя со всех сторон одинаково окружает.

Богиня пояснила, попозже, что ветер, в отличие от взгляда, туман тот прозрачный, выдумку богов мучительных, — продувает легко. И несёт на себе тот ветер семена всякие там разные. И часть семян всё-таки ухитряется попадать к самой Стене. А ввиду того, что и песочек ветер носит, и землицу-матушку, по крошечке, по пылиночке, и тучки дождевые таскать на крыльях своих не гнушается, — перед вертикалью этой, куда любой ветер упирается, целая полоса незадуманная образовалась за всё то время, что со времён подъёма той Стены прошло.

Картиночка вышла — закачаешься.

За плечами стена пройденная, перед глазами Стена непроходимая, отсюда видно. У самого подножья Стены полоса узкая, неровная, всяческого разнообразного произрастания. А перед нею, — широкая, слева направо, справа налево, как хочешь считай, — полоса голимого камня. Точь-в-точь как тот, из чего сама Стена. Такое же ровное, багрово-чёрное и жуткое с виду. И по всему внешнему, от Стены, краю голой каменной ровной поверхности, — стоят-высятся… Столбы не столбы, башни не башни, невесть что. Расстояние между этим невесть что более-менее одинаковое, но не совсем. Где чуть поболее, где чуть поменее.

И самое главное, от торчков этих колдовских, нехороших, жутью какой-то веет, нечеловеческой.

Старший человек боя обязан не только в бою первым быть. Скажем больше. Самым лучшим мечником ему можно и не быть. Самого лучшего бойца можно с собой водить, про запас держать, в решающее время в решающем месте к бою разрешить, супостатов порешить, ситуацию в свою пользу — разрешить.

Нет, дорогие мои. Старший человек боя, — это тот, кто в бою приказы отдаёт. А чтобы приказы верно отдавать, у него обязана быть вещая жопа, которая гадости сердцем чует. Пока мозги прикидывают, пока рот говорит, всё уже трижды измениться успело. Чутьё верное, внутреннее, необъяснимое. Вот что должно в старшем человеке боя — быть.

И это самое чутьё решительно приказало указать рукою на торчки данные, зловещие, и богине прямо в глаза требовательно так вот уставиться.

В смысле: ну — и?

14–03

— Это бывшие муравьиные гнёзда, — ответила богиня на безмолвный вопрос. — Есть такая разновидность муравьёв, каменные термиты. Перед тем, как Стене подняться, таких вот гнёзд по всей её толще, на всём её будущем протяжении, где-то вот с такою же густотою было просто видимо-невидимо. Одна часть каменных о пище заботилась, а основная в глубине своих жилищ ходы вглубь вела. В заранее определённые точки пересечений силовых линий планеты. Чтобы потом, одновременно, во все сразу, можно было опустить в необходимые узлы — Яйца Пробуждения Гор…

Богиня умолкла, в образовавшееся молчание тут же вклинился старший человек боя. Главный помощник вождя по выживанию.

— Вроде тех невидимых нитей, по которым богиня может пускать свою пугливую силу, возвращающуюся обратно, если кого далеко увидит?

Богиня склонила голову, подтверждая.

— Это что же тогда получается? — негромко спросил как бы сам себя вождь. — Уж не получается ли, что Стену просто вырастили? Волшебным, колдовским образом?

— Если под волшебством понимать неизвестное вам умение, а под колдовством неизвестную вам силу, то да.

— И что же выходит? — недоумённо-весело, сам себе не веря, спросил старший человек боя. — Это что же? Пупырышки каменные сковырнуть, — и Стена рассыплется?

Богиня отрицательно покачала головой.

— Вам приходилось видеть человеческие стены из диких валунов, скреплённых глиной, разведённой птичьими яйцами? Сковыривать данные пупырышки, всё равно что пинать корыто от строительного раствора, брошенное под теми стенами. Толку нет, шума много.

Любое повреждение, что этих «пупырышков», что самой Стены, — тут же приведёт к тревоге по силовым линиям. И там, за стеной, тут же поймут, где и что именно происходит. Да и камень, что из земли расплавленным подняли, да в стену эту отлили, не так просто повредить.