Падение Эбнера Джойса - [25]

— Благодарю вас, я не пью вина, — сказал Эбнер служанке, прикрывая бокал своей большой рукой. — На бал? Не думаю. Я ведь никогда...

— Почему бы вам не развлечься? — заметила миссис Уайленд. — Там будут многие ваши друзья, и мы в том числе.

— Конечно, — подтвердил Уайленд, взглянув на нетронутый бокал гостя, — Эдит попечительница бала, — так, кажется, это называется. Мы поможем принять гостей, посмотрим торжественный марш и танцы.

— Мне хочется придумать для Медоры какой-нибудь подходящий костюм, — сказала миссис Уайленд, — она так хороша собой, в ней столько изящества. Редко где найдешь такой правильный профиль, такие тонкие темные брови...

Поскольку за столом сидели дети, миссис Уайленд пришлось облечь свои восторги по поводу ума и душевных качеств Медоры в форму обдуманных обобщений и изящных иносказаний. В добродушном тоне миссис Уайленд проскальзывали покровительственные нотки: она ведь беседовала с провинциалом о провинциалке. Восхваляя сельских жителей, она косвенно сделала комплимент и самому Эбнеру. Смышленые дети жадно ловили каждое слово, догадываясь о многом, и вскоре невидимый образец совершенства стал тревожить их воображение. Раскрыв глаза, они смотрели на широкоплечего Эбнера, который не обращал на них никакого внимания (его, недавно так пылко защищавшего детей, интересовали не столько живые дети, сколько «дитя» вообще), смотрели с нескрываемой завистью: еще бы, он был знаком с самой Медорой! Весь вечер потом они приставали к родителям с расспросами, скоро ли эта удивительная дама появится у них в доме.

Обед в доме Уайлендов имел для Эбнера важные последствия: во-первых, после разговора с доброжелательной, тонко разбирающейся в людях Эдит Медора всецело завладела его мыслями; во-вторых, он съехал с квартиры миссис Коул; простота ради простоты не привлекала его более. Безукоризненно чистые покрывала и занавеси на ферме Джайлсов и роскошная обстановка в доме Уайлендов склонили его к этому шагу. Линялая, пыльная дорожка миссис Коул теперь оскорбляла его взгляд, а трудовые руки Мэгги, которая, кроме того, что прислуживала за столом, делала и много черной работы, стали раздражать его.

— Я неблагодарная, привередливая свинья, — бормотал Эбнер, когда его чемоданы и сам он готовы были покинуть старое жилище. — Эти люди были так добры ко мне, а маленькая Мэгги сделала бы для меня все что угодно (маленькая Мэгги была для него бесполым двуногим существом, не заслуживающим никакого внимания, хотя бедняжка втайне благоговела перед ним), но что поделать, я не могу жить здесь!

Несколько дней спустя, когда Бонд решил навестить Эбнера, обиженная миссис Коул сообщила ему, что ее жилец переехал на новую квартиру.

— Не пойму я что-то мистера Джойса, — с обидой сказала она.

Бонд спустился по лестнице, задумчиво насвистывая модную песенку.

XVI

— Что бы нам надеть на этот бал? — спросил Джайлс, состроив гримасу и забавно растягивая слова.

Бонд рассмеялся. Эбнер, отдыхавший на диване под турецким пологом, прислушался. Медора отложила этюд своего брата и взглянула на Эбнера.

— Ума не приложу, — ответил Бонд. — Так надоели на балах все эти Ромео, Мефистофели и ковбои. Я подумал, — не появиться ли мне в виде этакого полуджентльмена, этакого bozzetto[19] джентльмена?

— Как же, собственно, вы нарядитесь?

— Так, как вы привыкли меня видеть. Пойдут в ход все поношенные вещи: фрак с лоснящимися швами и потертыми обшлагами, манишка, которую чаще видят на мне, чем у прачки, ботинки, уже достаточно побродившие по свету и не раз чищенные суконкой. Повяжу черный бант в знак того, что я не вполне светский человек и показываюсь в хорошем обществе лишь изредка. В довершение всего надену черный или коричневый котелок.

Медора улыбалась: она была довольна. Бонд очень кстати обратил все в шутку. Может быть, Эбнер поймет наконец, что одеться так или иначе еще вовсе ничего не означает и не обязательно ведет человека к духовной и моральной гибели.

Эбнер молчал. В конце концов ему, кажется, придется пойти на этот глупый бал: и Медора, и Стивен, и все так на этом настаивают. Но он не фат, его гардероб состоит из добротной, аккуратной, повседневной одежды. Будучи у Уайленда, он отверг вино, а теперь он отвергнет фрак.

Медора, понимавшая, что семена светского воспитания попадают не на бесплодную почву, улыбнулась и пытливо посмотрела на Эбнера.

— Миссис Уайленд пригласила вас к себе на вечер?

— На вечер? Какой вечер?

— Я так и знала, что она не решится. Вы до смерти напугали ее.

— О чем вы говорите?

— На той неделе она думает собрать у себя друзей — послушать музыку, — кто-нибудь почитает. Но вы так строго осудили общество, что она не заикнулась о своем намерении. А ей хотелось, чтобы вы прочитали отрывки из «Нашего измученного мира»...

— Но... — начал было Эбнер.

— Соглашайтесь, — вставил Бонд, — и я тоже кое-что прочту.

— Но у меня и в мыслях не было обижать ее. Однако все, что я говорил, чистая правда.

— Она, собственно, не обижена, — улыбнулся Джайлс. — Только слегка напугана. Вы, наверное, были колючим.

— Что поделать! Во мне все кипит, когда я слышу о таких вещах...