Падение царского режима. Том 1 - [19]

. – Где они были?

Хвостов. – До ухода Белецкого, листки охранного отделения, «наблюдательные листки» Распутина мне не представлялись… С наблюдательными листками Распутина, которые велись охранным отделением, я познакомился при приеме должности от Белецкого, когда мне было дано все дело о Распутине, т.-е. тогда, когда я должен был принять на себя все это дело. А до этого я даже начальника охранного отделения не видел, чтобы не вышло двоевластия…

Председатель. – А за кружком Бадмаева вы сами установили наблюдение?

Хвостов. – Я сам установил…

Председатель. – Вторые экземпляры этих листков где были?

Хвостов. – Вторых экземпляров не было.

Председатель. – Кто же эти лица, которые по вашему поручению наблюдали за кружком Бадмаева?

Хвостов. – Были некоторые лица: одно время мне рассказывал тот же Комиссаров о Бадмаеве…

Председатель. – Комиссаров не был тем лицом, через которое вы наблюдали за Бадмаевым?

Хвостов. – За Бадмаевым я, в настоящем смысле слова, не наблюдал… Я ограничился двумя-тремя расспросами. Мне рассказывали, – я не помню кто… Была одна дама, которая случайно встретила такого-то, другого-то в кружке Бадмаева… И потом, вообще, о нем были общие разговоры, но меня они не интересовали, я не углублялся и не приставлял специальных лиц – агентов.

Председатель. – Но вы заявляете, что через некоторых лиц вы наблюдали?

Хвостов. – Через некоторых лиц, например, через Комиссарова: он был членом кружка, был вхож…

Соколов. – Вы упоминали, что составлялись записки, листки; кто составлял эти листки?

Хвостов. – Чаще всего те лица, которые составляли охрану Распутина, может быть, и Комиссаров… Я должен заявить, что у меня не было специальной агентуры о Бадмаеве.

Председатель. – Вы сказали, что дубликатов не было: а эти листки вы потом уничтожили?

Хвостов. – Были листки о Распутине, а о Бадмаеве специальных листков не было.

Соколов. – Может быть вы расскажете, что вам говорил Комиссаров… Он рассказывал, не как внешний филер-наблюдатель, а как присутствующий?

Хвостов. – Комиссаров – в высшей степени талантливый, способный комик, и просто рассказывал, с точки зрения комической для меня… А потом будет видно, что Комиссаров дальше меня предал: выдал тайны, которые я ему поручил к исполнению… Относительно Распутина я не могу ему доверять всецело. Но он в комических тонах передавал разные анекдотические эпизоды, – я точно вспомнить не могу то, что он говорил… Помню, что в комических тонах рассказывал о Распутине… Бадмаев пытался даже ко мне притти, но я не захотел его принимать… Если бы я придавал ему большое значение, я его бы принял и сам постарался бы проникнуть в кружок, чтобы узнать, что и как… Я нисколько не углублялся, может быть ошибочно, но считал, что он валяет дурака…

Соколов. – Вы наблюдали через Комиссарова и отдельных лиц, вы установили факт переписки между Бадмаевым и Царским Селом. Вы, вероятно, интересовались не только фактом переписки, но и содержанием этой переписки?

Хвостов. – Вот этого я не трогал. Я не мог следить за всем… Бог с ним, пускай сидит себе!… Я только иногда комические эпизоды узнавал…

Соколов. – В ваших руках не было писем к Бадмаеву или от Бадмаева?

Хвостов. – Нет. Мне в высшей степени трудно было делать наблюдения, потому что наблюдение было в руках человека, охранявшего эти кружки – каким был Белецкий. Раз все наблюдение и филерское охранное отделение ему подчинено, – ведь меня может совершенно запутать, если я сам начну наблюдать… Отрывочные сведения могли быть у меня через случайных лиц или через знакомых, проникнувших во многие кружки… Повторяю: ошибочно или нет, но я за Бадмаевым не пытался наблюдать; это меня менее интересовало, чем другое… Если бы я знал, что будет вопрос о шпионаже наверху или что-нибудь в этом роде, то я, может быть заинтересовался бы… Я думал: бог с ним! – если он шарлатан, то шарлатан…

Председатель. – Значит, Белецкий охранял этот кружок?

Хвостов. – Он охранял все кружки. Но меня этот кружок интересовал менее других. Мне почему-то казалось, что между ним и «Электрическим Обществом», которое меня интересовало, нет связи. Почему мне так казалось – не могу сказать. Это было мое впечатление…

Смиттен. – Что вы имеете в виду под словом «охрана»? Эти кружки находились под наблюдением агентов Белецкого или охранного отделения, или они охраняли, обеспечивали безопасность известных лиц?

Хвостов. – Я могу твердо сказать, что это касалось охраны обеспечения личности – относительно Распутина…

Председатель. – Еще один вопрос: когда Белецкий ушел, вы имели возможность получить листки о наблюдении за Распутиным? Вы не можете сказать, – в департаменте полиции был особый отдел, какая-нибудь часть, которой была поручена охрана Распутина?

Хвостов. – Нет, департамент полиции не охранял: это было в охранном отделении, как это мне потом удалось выяснить. После того, как Белецкий ушел, я был всего 10 дней, и первое, что удалось сделать, – это добиться его назначения в Сибирь. Первое, что я предложил начальнику охранного отделения, – дать мне то, что мне было недоступно раньше…

Председатель. – Это вы изложите, когда вы перейдете к кружку Распутина, как центральному… Благоволите рассказать о других кружках.