Падает тропическая ночь - [58]

— А я — то немногое, что выучила по-португальски.

— Не баркас, меньше баркаса, другое слово…

— Может, плот.

— Нет, плот — слишком мал. Неважно. Я бы села с ним, будь это даже плот. Плот, плывущий в никуда. Или куда-то.

— Не знаю, что и сказать вам, Сильвия, нелегко дать совет. Садитесь на этот… бот, или нет.

— Не думайте, мне уже одно это помогает, разговор с вами. Говорить полезно, многое проясняется. Но говорить можно не со всяким.

— Главное, чтобы вы не пожалели, когда получите счет за телефон.

— Нет, Нидия, если бы все проблемы упирались в деньги. Нет, про Феррейру мне очень важно, сейчас, в разговоре с вами, я лучше понимаю происходящее, просто, когда я с ним… что-то мне передается, и приходит уверенность, что плот действительно направляется куда-то, в надежную гавань. Но когда я одна, начинаю сомневаться, а это нехорошо — думать, будто ничто ни к чему не ведет.

— Вы замолчали, Нидия.

— Да, так хотелось сказать вам что-то хорошее, для поддержки, но в голову ничего не приходит.

— Теперь вы замолчали.

— Да…

— Хотя нет, придумала! Ни в коем случае не оплачивайте поездку в Мексику этому лоботрясу!

— Нет, что я, ненормальная?! И потом, там он мне будет помехой. Там я хочу быть с сыном.

— Он вам там правда помешает?

— Разумеется. Месяца мне еле хватит, чтобы насладиться общением с сыночком, бедняжкой. Сами знаете нас, матерей. И повидать всех прежних друзей. Там еще застрял кое-кто из аргентинских эмигрантов.

— А…

— Вы не одобряете?

— Не знаю, правильно ли я поняла. Вам не хотелось бы ехать в Мексику с Феррейрой?

— Нет! На что он мне там? Это здесь мне нужно немного нежности!

— Вы опять замолчали, Нидия.

— Нет, это я задумалась, только и всего.

— Звонят в дверь, пациент пришел.

— Ладно, Сильвия, пишите, не забывайте.

— Как ваш внук, нос уже не такой распухший?

— Не знаю, Сильвия, я его несколько дней не вижу.

— Ладно, Нидия, целую, и пусть будет до скорого…

— Крепко обнимаю, и спасибо, что вспомнили обо мне.

— Если увижу Вильму, передать что-то от вас?

— Да, что я очень сожалею о случившемся.

— Чао, до скорого… И приезжайте, Нидия, с большой радостью вас встретим.

— Нет, Сильвия, ездить куда-то — это для меня совершенно исключено.

— Жалко. Обнимаю…

— Чао, Сильвия.

Аргентинские авиалинии

Отчет о полете Обслуживание пассажиров

Дата: 24 февраля 1988 г.

Рейс: 401 Буэнос-Айрес — Нью-Йорк, с посадкой в Рио-де-Жанейро.

Старший бортпроводник: Рауль Костанцо.

Единственное нарушение, отмеченное в ходе полета, имело место перед посадкой в Рио-де-Жанейро, где выходила пассажирка экономкласса Н. де Анхелис, которой было оказано особое внимание в связи с ее преклонным возрастом и высоким артериальным давлением. Ужин согласно бессолевой диете был ей подан в установленном порядке, и пассажирка выразила большое удовлетворение обслуживанием. Незадолго до посадки в Рио стюардесса Анна Мария Зиль доложила мне, что заметила, как упомянутая пассажирка прячет в своей вместительной дамской сумочке один из наших бортовых пледов. Стюардесса Зиль не решилась указать пассажирке на то, что плед является собственностью “Аргентинских авиалиний”, учитывая возраст и состояние пассажирки, однако сообщила об этом составителю данного отчета. По общей договоренности решено было оставить происшествие без внимания. Тем не менее, данный эпизод фиксируется в качестве наглядной иллюстрации к проблеме постоянного исчезновения пледов. Посадка в Рио произведена мягко, и пассажиры отметили мастерство командира корабля аплодисментами.