Падает тропическая ночь - [56]

Нидия.

p. s.

Забыла ответить на один вопрос. Вы у подъезда, когда я отъезжала в аэропорт, поинтересовались, каким был муж Люси, а то разговор всегда шел о Феррейре, Вы ее так и не спросили. Мне пора было ехать, так что говорю теперь. Она никогда о нем не упоминала, он ведь был очень умным человеком, старше ее, и вот лет 35 назад, нет, кажется, 30, ей и 60-ти не было, или было, нет, 50 с чем-то, вот, с ним произошел несчастный случай, и он утратил умственные способности. Бедный Альберто стал просто вещью, а не человеком. Люси долгие годы ухаживала за существом, которое когда-то было ее мужем. Постоянно сидела при нем, но много читала и смотрела телевизор. Это ее спасло. Затем вместе мы несколько раз отправлялись в чудные путешествия. Такая вот жизнь, есть в ней и хорошее, и плохое. Более-менее как у всех, беда никого не обходит стороной. Жаль, зачастую у Люси было ощущение, будто все хорошее выпало не на ее долю, а на долю другой.

Это ужасно, но бывает хуже — забыть все хорошее и вспоминать только плохое. Тут надо бы выбежать в поле, как бедная Вильма, но, если ты сидишь взаперти в квартире, а на улице дождь, надо срочно браться за полезное дело, за что угодно. За что-то еще нужное. Подшить, подштопать, что под руку попадется. В этом спасение.

Рио-де-Жанейро, 31 января 1988 г.

Незабываемая сеньора Нидия!

Извините, что так задержалась с ответом, хотела сначала поговорить с сеньорой из 205-й, из дома Люси, вдруг ей известно что-то о ненормальном Роналду или о бедной няньке.

Наконец, встретила ее на улице, и никаких новостей. Девушка, в смысле няня, прислала записку родителям, пишет, что она в порядке, работает в Сан-Пауло, что парень собирается на ней жениться, так как родится ребенок. Но поскольку бедняжка не умеет ни читать, ни писать, неизвестно, где правда.

Большое спасибо, что вспомнили о моем сыне. Он совсем не пишет, только звонит, не знаю, как потом расплачивается, говорит-то часами. К счастью, дела у него идут хорошо, по его словам. Я уже смирилась, ему там понравилось, хочет остаться, это его жизнь. Рассказывает, что там ужасный экономический кризис. Здесь тоже, и в Аргентине не лучше, куда все катится?

К Рождеству на меня нашло, чуть не улетела в Мексику, билет стоил запредельно, оставались места только в бизнес-классе. Чуть не полетела, но позвонил Феррейра и дал понять, что я его бросаю в самый тяжелый период. Я и вняла, в Мексику все же поеду, но в отпуск, пробуду там почти месяц, не пять жалких дней.

Помимо этого, жизнь у меня все та же. Феррейра возникает время от времени, рассказывает о своем. Да, только сейчас поняла,

Вы же уехали до Рождества! Тогда у меня для Вас великая новость. В начале этого месяца он перебрался к новому “очагу”!

Звонил накануне, просил совета. Вопрос прежде всего материального порядка. Оказывается, его дочь хочет привести в дом парня, он студент из штата Парана, почти без денег, так как потерял работу. Короче, все из-за кризиса, здесь закрывают фабрики и конторы, так уже было в Аргентине несколько лет назад. И Феррейра предпочел, чтобы она привела парня в дом, чем скитаться по отельчикам ночью, днем, в любое время. Такие теперь домашние очаги, Нидия, не то что в Ваше время, правда?

Но, понятно, еще одному в доме места не нашлось бы. И тогда Феррейра переехал к этой женщине, ужасно далеко, но хоть относительно тихо. А по прошествии разумного срока он женится, не сейчас, ведь жена умерла совсем недавно.

Должна признать, что новость задела меня довольно сильно. Несколько дней я все видела в черном цвете. Но на прошлой неделе он позвонил и появился, все как раньше, было впечатление, что ничего не произошло. Его новая “жена” ведет занятия в средней школе, но по вечерам, в отличие от умершей, и всегда приходит домой после одиннадцати, когда заканчиваются курсы, они с семи до одиннадцати. Сегодня жду его снова, а пока пишу это письмо. Если он немного задержится, успею закончить.

Вы знаете, сеньора Нидия, как я страшно занята, столько всего, что нелегко выкроить время. И каждый вечер еще пишу моему мальчику. Хоть страничку. Я вменила себе это в обязанность, и это дает свои результаты. Так я стараюсь поддерживать с ним связь. Пусть он не отвечает, неважно, зато когда звонит, то помнит все, о чем я писала в письме, и тогда я ощущаю, что не теряю его совсем. Контакт не утрачивается, понимаете? Это хорошая система, не знаю, почему я раньше об этом не подумала. Он особенно любит, когда я рассказываю о пациентах, о динамике их болезни. Я всегда

об этом рассказывала, ему очень интересно.

Я ему напишу, как только уйдет Феррейра, хочу рассказать об одной пациентке, какой у нее наблюдался сегодня резкий поворот. Это для меня уже как наркотик, не напишу страничку сыну, заснуть не могу. Он всегда говорит одно и то же: “Мам, не сердись, если я не пишу, много раз в день я мысленно говорю с тобой, разбирая все, о чем ты по секрету сообщаешь в письмах”.

Ладно, сеньора Нидия, крепко Вас обнимаю, пишите время от времени.

Сильвия.

— Алло…

— Сеньору Нидию, пожалуйста…

— Это я, кто говорит?

— Сильвия. Как поживаете?

— Сильвия! Какая радость! Вы здесь, в Буэнос-Айресе?