P.S. I Miss You. Я по тебе скучаю - [7]

Гардероб Ника забит футболками, мешковато свисающими с проволочных и пластиковых плечиков вперемешку, без какого бы то ни было порядка. Сдвинув его вещи в сторону, я расчищаю для себя несколько футов пространства и начинаю развешивать в шкафу свои топики и платья.

Закончив с этим, я на секунду присаживаюсь на его кровать и вижу на прикроватном столике нашу с Ником совместную фотографию. Я узнаю ее: этот снимок был сделан в наш первый год в старшей школе, когда парень, с которым я встречалась, послал меня за неделю до школьного бала – и было это после того, как Скайлар Сондерс осталась без пары для этого самого бала и, поедая пиццу в школьном кафетерии, при всех высказалась, что всегда считала моего парня симпатичным.

Он конечно же узнал об этом – и избавился от меня, как от протухшего содержимого мусорного ведра. Однако в свою защиту могу сказать, что девяносто восемь процентов парней в старшей школе Ла-Палома поступили бы точно так же.

Все хотели встречаться со Скайлар, и мне достался неудачный жребий, потому что, как оказалось, она хотела встречаться именно с моим парнем.

Ник в тот год не собирался идти на бал – он никогда не любил таких мероприятий, к тому же, как это ни странно для ритм-гитариста, он совершенно не умел танцевать. Однако в последнюю минуту он заставил себя напялить фрак и возник у меня на пороге, протягивая мне букетик цветов, чтобы я могла украсить корсаж своего бального платья. А на подъездной дорожке за его спиной стояла винтажная «Шелби Кобра», принадлежавшая его отцу.

На фотографии мы позируем перед этой самой машиной, стараясь не смеяться над тем, как неловко он обнимает меня за талию, а я прижимаюсь к нему спиной, и мы выглядим словно настоящая пара.

Я улыбаюсь. Во всех воспоминаниях моего детства и юности обязательно присутствует Ник – хотя бы в чем-то, отдаленно, намеком.

Гул воды, текущей по старым водопроводным трубам бунгало, возвращает меня в настоящее, в мою новую реальность. Должно быть, Саттер принимает душ в единственном санузле этого дома… подробность, которую Ник не поведал мне до того, как я согласилась переехать сюда.

Будучи единственным ребенком в семье, я никогда ни с кем не делила санузел. Даже когда мы жили в гостевом домике вдвоем с Марицей, у каждой из нас был свой «уголок задумчивости». Я не говорю, что это для меня слишком по-нищенски, однако не могу не отметить, что для меня подобный опыт будет внове. Даже во время учебы в колледже я жила на съемной квартире, и у меня всегда была собственная ванная.

Бедняга Саттер.

Ему, несомненно, понравится тот факт, что я могу проснуться по утрам единственным способом – напевая под душем песенки из популярных музыкальных шоу. Особенно в дни прослушиваний, когда это служит сразу двум целям. Мне нужно распеться, чтобы голос звучал приятно, а самый быстрый способ это сделать – петь под горячим душем.

Спускаясь обратно в прихожую, чтобы забрать свой второй чемодан, я хихикаю про себя, мысленно воспроизводя нашу словесную стычку – а это была именно стычка.

Он отпускал в мой адрес короткие фразы и замаскированные шпильки практически с момента встречи, и у меня почти не было шансов оценить, насколько симпатичен этот парень. Это о многом свидетельствует, потому что смотреть на него действительно приятно – если бы он при этом молчал.

Загорелая кожа.

Взлохмаченные русые волосы.

Чеканные черты лица.

Мускулистые руки с проступающими венами.

Широкие плечи.

Теплые светло-карие глаза – если в них долго смотреть, можно растаять.

Но Саттер был слишком занят тем, что проверял на прочность границы и устанавливал главенство, словно дикий кот, метящий территорию, и в конце концов мне пришлось заявить о своем месте в этой новой иерархии и заставить его отступить.

Единственное, чего я не могу понять… зачем?

Зачем эти проверки и подколки с его стороны?

Мы с ним посторонние друг другу люди.

Совершенно посторонние.

Поправив на плече лямку сумки, я начинаю подниматься по деревянной лестнице. Едва я одолеваю пять ступеней, как дверь ванной распахивается и оттуда в облаке выходит совершенно нагой красавец, прямо древнегреческий Адонис, и его рука (едва) прикрывает немаленькое… достоинство.

Взглянув в сторону лестницы и увидев меня, он улыбается краешком губ, потом подмигивает и салютует, прежде чем скрыться в своей комнате.

Ага. Так вот как он хочет обернуть ситуацию?

Отлично.

Игра начинается, Саттер.

Глава 4 Саттер

…как следует оторвемся…

…и весь этот джаз…

Это что еще за чертовщина?

Мне требуется секунда, чтобы проснуться, но потом я понимаю, что сейчас шесть утра и что моя новая соседка поет песенку из мюзикла в душевой, разделяющей наши комнаты.

– Черт тебя побери, женщина! – Я со стоном перекатываюсь на другой бок и накрываю голову подушкой, но звук от этого не становится особо тише.

У этой девушки отличные голосовые связки, надо отдать ей должное. Держу пари, она из тех голливудских «див тройного поражения», чьи родители выложили десятки тысяч долларов на то, чтобы их кровиночка могла петь, танцевать и играть перед камерой – на достаточном уровне, дабы предстать перед публикой и когда-нибудь, может быть, когда-нибудь… стать новой Арианой Гранде.