Озорные стихи - [55]

Ей угодить никто не мог;

Все ищет, был чтоб симпатичный,

Так чтоб не жирен и не плох.

Бывало, в полночь возвращалась

Она задумчива домой,

Со злостью в дверь она стучалась

Дрожащей, судоржной рукой.

Не знаю, долго ли томленье

Купчихи длилось, но потом

Пришла к такому заключенью,

Как пораскинула умом.

И вот она свою карету

За некой сводней шлет скорей,

Чтоб за чайком на тему эту

Поговорить интимно с ней.

II

В Замоскворечье на Полянке

Стоял домишко в три окна,

Принадлежал тот дом мещанке

Матрене Карповне тогда.

Жила без горя и печали,

Особу эту в тех краях

За сваху ловкую считали

Ее в купеческих домах.

Но эта мнимая сестрица,

Весьма преклонных лет девица,

Прекрасной своднею была,

В ее быту цвели дела:

Иной купчихе, бабе сдобной,

Живущей с мужем-стариком,

Устроит Карповна удобно

Свиданье с юным голубком.

Иль по какой другой причине —

Муж от жены начнет гулять,

Та затоскует по мужчине,

Велит к ней Карповну позвать.

Узнав купчиха сваху эту,

Она все сделала тайком,

Вдова отправила карету

И ждет к себе Матрену в дом.

Вошедши, сводня, помолившись,

На образ истово крестясь,

Купчихе низко поклонившись,

И так промолвила, садясь:

— Зачем просила, дорогая?

Иль до меня нужда какая?

Извэль, хоть душу заложу,

А для тебя уж угожу!

Не надо ль, женишка спроворю,

Не будет в этом мне труда,

Могу помочь твоему горю

На этот раз и навсегда.

Жить в одиночестве зачахнешь,

И жизнь-то будет не мила;

Жених — красавец! Просто ахнешь,

Я для тебя уж припасла.

— Спасибо, Карловна, на слове,

Что входишь ты в мою печаль,

Жених твой хоть и наготове,

Но я сойдусь ли с ним едва ль.

Матрена табачку нюхнула

И, помолчав минуты две,

О чем-то тяжело вздохнула

И тихо говорит вдове:

— Трудненько, милая, трудненько

Тебе по вкусу подыскать,

Но обожди еще маленько,

Я постараюсь отыскать.

Есть у меня здесь на примете

Жених-красавец, ей-же-ей!

Не отыскать на целом свете,

Ручаюсь жизнью я своей.

Я, грешница, сама таила

Любовь ту пылкую к нему,

Но я ему всегда постыла,

Не знаю — в чем и почему.

Собою видный, благородный!

Тебе, красавице, под стать,

Телосложением дородный,

Отец Прохватий его звать.

Да вот беда — чтоб сгинуть ей!

С женой поссорился своей,

Сидит все время он в шинке,

Один опорок на ноге.

Вдова в молчании внимала,

Потупив взор, лишь чуть краснея,

И сладость брака предвкушала,

Что для нее всего милее.

Не в силах побороть волненья,

Она к Матрене подошла

И со слезами умиленья

Ее в объятья приняла.

— Матрена! сваха дорогая!

Будь для меня ты мать родная!

Его же завтра ты найди.

Я пригожуся впереди.

Дам денег, сколько ты захочешь,

Сама об этом похлопочешь,

Одеть его ты постарайся

И вместе с ним ко мне являйся.

— Исполню просьбу непременно,

К нему я завтра же пойду,

Своим словам я неизменна,

Одену, франтом приведу.

Тринадцать красненьких бумажек

Вдова дает ей, не жалея,

И просит, чтобы без затяжек

Доставить завтра же скорее.

Любезно с вдовушкой прощаясь,

Матрена скрылася за дверь;

И вот купчиха уж теперь,

В мечтах любовных утопая,

Вся пылкой страстию сгорая,

Во ожидании гостей.

III

Отец Прохватий был суровый

Мужчина лет так сорока,

Высокий, плотный и здоровый,

Он пил запоем иногда.

С тех пор, как пьянству предавался,

Он с той поры любви не знал,

Да и немало поскитался,

Судьбу свою все проклинал.

Настало утро дня другого,

Купчиха с нетерпеньем ждет

В гостиной гостя дорогого,

Но время медленно идет.

Пред вечером она пахучей

Помывшись розовой водой,

Парик надев на всякий случай,

Теперь красавица собой.

Но вот звонок. Она вздрогнула,

Прошло еще минуты две,

И вдруг является к вдове

Желанный гость. Она взглянула:

Солидный с виду господин,

Склонясь пред ней, стоит он Марсом

И говорит пропившим басом:

— Отец Прохватий, дворянин!

Он вид имел молодцеватый,

Причесан тщательно, подбрит,

Одет в сюртук щеголеватый,

Не пьян, сивухой не разит.

— Весьма… при-я-тно… я так много…

Про вас… слыхала…—И вдова

Вся в упоительном томленьи

Лепечет с радостью слова.

— Да-с!.. Это точно… Уверяю,

Что я природный дворянин.

Расстрига, дьякон-неудачник,

Полгода, как живу один.

Влюбившись по уши, купчиха

Болтала, что сказать могла,

А сводня, вмиг прокравшись тихо,

За дверью встала у окна.

В желанном смысле продолжая,

Усевшись рядышком, болтать,

Вдова, мечтая, в неге тая,

Была готова целовать.

В груди ее так сердце билось,

Не в силах снесть любовных мук;

Она сказать ему решилась:

— Вы расстегните свой сюртук.

Купчиха в сильном упоеньи

Его так крепко обняла

И уж без всяких замедлений

В покои гостя повела.

ЭПИЛОГ

И, безмятежна и тиха,

Над спящим мраком ночь витала,

И только страстная вдова

В покоях гостя услаждала.

СКАЗАНИЕ О ПРЕОБРАЖЕНСКОЙ СТОРОНЕ

Издавна край Преображенский

Слывет ебливой стороной,

Там много есть породы женской,

Но только целки ни одной.

Они везде хоть ныне стали

Довольно редки, и в Москве

В кругу значительных едва ли

Осталось только целки две.

И девы скромной, непорочной

Едва ль найдешь ты в той глуши,

Там все раскольники нарочно

Ебут для спасенья души.

И тех не любят, проклинают,

Кто целомудренно живет,

Лишь тех святыми почитают,

Кто по три раза в день ебет.

Там нет блядей таких эфирных —

В салонах, шляпках не найдешь,

Но вместо их ты встретишь жирных

В коротких шубах толстых рож.

А пизды, пизды там какие,

В Москве таких уж не найдешь,

Большие, жирные, густые,

Хоть как еби, не проебешь!