Озон - [27]
Мне нравится создавать собственную историю, превращать чью-то книгу в фильм Франсуа Озона… Книга и фильм – это два разных мира, две разные формы самовыражения их авторов.
В данном случае чисто психологическую историю Озон превратил в психоаналитическую, построил фильм как растянутый на несколько месяцев сеанс психоанализа, призванный вывести на поверхность внутренний мир героини и ее эротические фантазии.
Поскольку Озон ушел в область психоэротического триллера, рецензенты то и дело вспоминают Хичкока, Поланского, Де Пальму и Верховена. Называют и картину «Связанные насмерть» Дэвида Кроненберга, классику «биохоррора». Последнее вполне уместно, ибо Озон, начиная с первых же кадров, заглядывает с помощью камеры в женское лоно, отслеживая происходящие в нем процессы – от оргазма до капризов вызревания плода. А потом, таким же сверхкрупным планом – в глаз героини, зеркало ее души и подсознания. Зрителю и дальше не приходится скучать: фильм бравирует бурными постельными сценами и дизайнерским шиком в духе Альмодовара. Но все эти референции, включая последнюю, все равно остаются на уровне внешнего подобия. В каждом киноопыте Озон стремится вырваться из клаустрофобии однополой любви и из синефильского гетто (связь между этими понятиями давно подмечена).
Мир Озона другой, чем даже у самых близких ему по духу режиссеров. И его интерес к теме двойников, совсем не уникальный в практике мирового искусства, тоже имеет свою особенную природу. Раздвоение юношеского опыта питает творчество раннего Озона. Став взрослым и зрелым, он продолжает дурачить зрителя циничными и часто искусственными сюжетами, что нисколько не мешает искренности и даже нравоучительности высказываний. Режиссер сам говорит о том, что его не интересуют «обычные люди», что все его персонажи переживают трансгрессию: да, он снимает кино о них – и получается, что о себе тоже.
Раздвоение реальности, а вместе с ней и стиля стало принципом: в «Двуличном любовнике» двоятся даже коты; даже продюсеры этой картины, Эрик и Николя Альтмайер – близнецы. Во «Франце», предыдущем озоновском фильме, молодой француз, вернувшийся с фронта, оказывается двойником немецкого солдата и в его обличье проживает воображаемую жизнь. Если «Франц» – это психодрама с антимилитаристским и культурологическим подтекстом, то «Двуличный любовник» – скорее философическая комедия, дальние истоки которой можно найти в пьесах Мариво, где менялись одеждами господа и слуги и мир таким образом «дублировался», приобретал двойной объем. Озон – дальний отпрыск французского Просвещения и всех тех, кто нес его дух на протяжении столетий. В том числе в кино; он – пускай не вполне законный, но потомок Ренуара и Трюффо, недаром любит снимать актрис, бывших музами последнего, к примеру Жаклин Биссе.
В отличие от «Франца», «Двуличный любовник» никак не хочет вписываться в контекст суровой реальности. Вот что пишет в The Hollywood Reporter Алиса Амблар:
Трансвестизм до сегодняшнего дня успешно ассоциировался с андеграундной артистичной средой, маргиналами, безработными, атмосферой декаданса. Но персонажи Озона не имеют материальных проблем, они обитают в благополучной конформистской среде, герои живут в больших комфортабельных домах, с зеленой лужайкой перед домом. По желанию берут отпуск на работе или бросают работу вовсе, так как богатые родители жены готовы помогать материально. И это все выглядит условной Францией, вымышленной, причесанной и отфотошопленной, так как Франция сегодня задыхается под тяжестью кризиса. В сегодняшней Франции не бросают прекрасных мужей, получивших повышение на работе.
Это, несомненно, так, но фильм Озона и не прикидывается хоть сколько-нибудь реалистичным. Он – другой и о другом. О чем – отлично сформулировал сам режиссер:
Мне важно показать, какое значение имеют фантазии. Их ведь совершенно необязательно воплощать в жизнь, но впускать их в нее нужно. Это часть нашего личного пространства, а без него ты теряешь себя. Так ты ощущаешь себя тем, кто ты есть на самом деле, а не тем, кем тебя хотят видеть. В «Двуличном любовнике» я утверждаю, что иметь такие фантазии можно, даже если ты состоишь в счастливых отношениях. Героиня чувствует себя неудовлетворенной, поэтому ей необходимо воображать другого партнера, очень похожего на того, с кем она сейчас. Фантазировать о том, как бы мы могли жить, если бы не было определенных ограничений, нужно каждому из нас. Это так же важно, как ходить в кино, театр, читать книги. Нам нужен вымысел, чтобы выжить в реальности.
Когда смотришь «Двуличного любовника», в какой-то момент начинаешь догадываться, что раздвоение – это не только и не столько медицинский феномен, хотя замороченный финал картины с излишней обстоятельностью погружает нас в «гинекологическую» историю вопроса. Скорее, это внутренняя психологическая проблема Хлои, а главное – самого Озона: в канун своего пятидесятилетия он в эксцентричной форме рассказал про свое одиночество и тоску о «тайном брате».
Глава пятая. Тет-а-тет с Озоном
«Не хочу знать заранее, что увижу на экране»
Свой первый «глоток Озона» я хватил на Лазурном Берегу. Нещадно палило солнце, один за другим шли увлекательные просмотры, и совсем не хотелось тащиться на другой конец набережной Круазетт только для того, чтобы встретиться с режиссером нескольких маргинальных фильмов. Но я все же пошел, потому что мне понравилась короткометражка Озона «Летнее платье» и его же полнометражный дебют «Крысятник».
Фестиваль в Каннах - самый влиятельный и престижный, он представляет зрителям и критикам лучшие из снятых за год фильмов и определяет не только киномоду, но и направления, по которым будет развиваться киноискусство. Книга "Каннские хроники" - это сборник бесед, которые видные отечественные кинокритики в течение ряда лет (2006-2016) ежегодно вели в редакции журнала "Искусство кино" по горячим следам Каннских кинофестивалей, обсуждая как нашумевшие на фестивале фильмы, так и тенденции мирового кинопроцесса, сфокусированные фестивальной призмой. Сборник открывают и завершают специально написанные для него статьи, обобщающие сделанные наблюдения.
Издание «Режиссеры настоящего» представляет портреты (интервью и обзоры творчества) самых актуальных режиссеров современности, по версии известного киноведа Андрея Плахова. Во втором томе мы знакомимся с режиссерами, противостоящими мейнстриму в кинематографе.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Издание «Режиссеры настоящего» представляет портреты (интервью и обзоры творчества) самых актуальных режиссеров современности, по версии известного киноведа Андрея Плахова. В первый том вошли рассказы о двенадцати ярчайших постановщиках мирового кино.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Заговоры против императоров, тиранов, правителей государств — это одна из самых драматических и кровавых страниц мировой истории. Итальянский писатель Антонио Грациози сделал уникальную попытку собрать воедино самые известные и поражающие своей жестокостью и вероломностью заговоры. Кто прав, а кто виноват в этих смертоносных поединках, на чьей стороне суд истории: жертвы или убийцы? Вот вопросы, на которые пытается дать ответ автор. Книга, словно богатое ожерелье, щедро усыпана массой исторических фактов, наблюдений, событий. Нет сомнений, что она доставит огромное удовольствие всем любителям истории, невероятных приключений и просто острых ощущений.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Оценки личности и деятельности Феликса Дзержинского до сих пор вызывают много споров: от «рыцаря революции», «солдата великих боёв», «борца за народное дело» до «апостола террора», «кровожадного льва революции», «палача и душителя свободы». Он был одним из ярких представителей плеяды пламенных революционеров, «ленинской гвардии» — жесткий, принципиальный, бес— компромиссный и беспощадный к врагам социалистической революции. Как случилось, что Дзержинский, занимавший ключевые посты в правительстве Советской России, не имел даже аттестата об образовании? Как относился Железный Феликс к женщинам? Почему ревнитель революционной законности в дни «красного террора» единолично решал судьбы многих людей без суда и следствия, не испытывая при этом ни жалости, ни снисхождения к политическим противникам? Какова истинная причина скоропостижной кончины Феликса Дзержинского? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в книге.