Ожившая тень - [28]
Чхонён резко повернулся к ней.
— Зачем пришла, говори? — с трудом сдерживаясь, сказал он.
— Вот те на́! Мать пришла в такую погоду, по снегу, а он спрашивает «зачем»… Вместо благодарности…
— Уходи! — Сердце бешено стучало у него в груди.
— Ая-я-яй, да что же это! — покачала головой тётушка Хван.
Чхонёна всего трясло.
— Уходи! — снова повторил он.
Мать неприязненно покосилась на сына и встала.
— Напрасно ты веришь всяким там… Мало ли что болтают…— невразумительно пробормотала она.
Чхонёна словно ударили в грудь. Страшная мысль молнией мелькнула у него в голове.
— О чём это ты? — быстро спросил он.
— О тебе же думаю… Тебе жить…
— Нет, что ты имеешь в виду?
— А ты что?
Упрямо сжав губы, Чхонён молча смотрел в окно.
— Посмотрите-ка на него! — снова осмелела тётушка Хван.— Как он разговаривает с матерью! Как дворянин какой…
Чхонён рывком сел на постели. Сразу же заломило всё тело, но ему было сейчас не до этого.
— Иди!.. Уходи!..— не помня себя от ярости, закричал он.
Тётушка Хван зло смерила его взглядом и быстро пошла к выходу. Дверь оглушительно хлопнула. Чхонён обеими руками заткнул уши.
6
В уезде был сегодня базарный день. Со всех деревушек тянулись туда крестьяне. В потоке людей шли Мёнгиль, Муниль и Кёнпхаль. Но базар не интересовал их. Они направлялись в больницу. Они шли, болтая о том о сём, и вдруг Кёнпхаль, прервав сам себя на полуслове, нырнул куда-то в толпу. Мёнгиль с Мунилем в растерянности остановились. Они подождали немного — Кёнпхаль не появлялся; попытались найти его — тщетно.
— Взбесился он, что ли? — рассердился Муниль.
Мёнгиль тоже был зол. Никогда не знаешь, что ожидать от этого сумасбродного парня!
— Пошли дальше. Ну его! — махнул рукой Муниль.
Они подходили к больнице, когда их догнал обливающийся потом Кёнпхаль.
— Ты что, рехнулся? — набросился на него Муниль.
— Погоди, не сердись! Я видел его… того типа,— задыхаясь от бега, бормотал, проглатывая слова, Кёнпхаль.
— Какого ещё типа? — с любопытством спросил Мёнгиль.
— Того, что шатался у твоего дома.
— Да что ты?! — Муниль одним прыжком очутился рядом с Кёнпхалем.
— Я заметил его в толпе, понятно? Рванул за ним… Он на базар — я тоже… И тут он пропал.
Мёнгиль нахмурился:
— Ну и зачем всё это? Вечно вы кого-то выслеживаете!
Кёнпхаль обиделся:
— Тебя слушать, так и тени врага не поймаешь…
Они были уже возле самой больницы, и спор сам собой прекратился. Все трое вошли к Чхонёну. Он лежал у стены, уткнувшись лицом в подушку.
— Чхонён! — окликнул его Мёнгиль.
Чхонён стремительно повернулся. Лицо его покраснело от радости и волнения. Ребята бросились к другу. Мёнгиль положил на тумбочку пакет с яблоками и сластями.
Некоторое время все сидели молча и только, улыбаясь, переглядывались. Потом Мёнгиль взглянул на внушительную вмятину, оставшуюся на кровати.
— К тебе что, мать приходила? — осторожно спросил он.
— Да… так… Немного побыла и ушла.
Чхонён почему-то покраснел ещё гуще.
— Знаешь, она, наверное, занята. Сейчас так много работы, особенно рассиживаться некогда,— пытался утешить друга Мёнгиль.
Потом они заговорили все разом. Перебивая друг друга, они расспрашивали Чхонёна о том, как его здесь лечат, рассказывали про школу. И вдруг Чхонён спросил с беспокойством:
— Вчера вечером в деревне ничего не случилось?
— Ничего…— несколько удивился Мёнгиль.
— А что может случиться? Ведь в деревне отряды обороны,— подхватил Муниль.
— Мы всех их поймаем, должны поймать! — Кёнпхаль схватил воображаемого врага за горло.
— Да ты не волнуйся, поправляйся-ка лучше,— ласково сжал руку друга Мёнгиль.
Чхонён, казалось, хотел что-то сказать, но только пошевелил губами.
— Мама как-то рассказывала о том, как болел мой старший брат… С ним было совсем иначе…— задумчиво проговорил Мёнгиль. Он ни к кому в отдельности не обращался, просто думал вслух…
— И что же? — тихо спросил Чхонён.
— Умер… что! — нахмурясь, обронил Мёнгиль и вздохнул.
— А теперь, если заболеешь, вылечат! — улыбнулся Муниль, поглаживая мягкое одеяло.
Чхонён согласно кивнул.
— Да, Чхонён…— У Мёнгиля блеснули глаза.— Через три недели едем в Пхеньян на экскурсию!
— Что? — так и вскинулся Чхонён.
— Поправляйся скорее, поедешь с нами,— успокоил друга Мёнгиль.
Глава шестая
Путешествие
1
В отряде Мёнгиля шумно и весело: завтра ребята едут в Пхеньян. Наконец-то! Как ждали они этот день, особенно те, кто впервые в жизни покидал родную деревню. А таких не так уж мало. Что видели они до сих пор? Горы, реку, маленький уездный городок.
Пхеньян… Столица республики… Неужели завтра своими глазами увидят они прекрасный город, будут ходить по его улицам и площадям, почувствуют знаменитый «темп строительства», о котором им столько рассказывали учителя?
Сейчас они распределяли обязанности. Не так давно неожиданно выяснилось, что Чхонён прекрасно рисует. Так вот, ему и Кёнпхалю — тот по праву считался лучшим художником в классе — поручили делать альбом зарисовок. Муниль с Мёнгилем должны были вести дневник.
Готовились и родители: шили ребятам рубахи, покупали кепки и башмаки. Мать Мёнгиля с утра отправилась в уезд и вернулась оттуда с большим, завязанным крест-накрест узлом.
— Что ты купила, мама? Так много…—смутился Мёнгиль.
