Ожившая тень - [30]

К вечеру стало тихо. Ребята угомонились. Одни сидели, негромко беседуя, другие читали. По радио передали последние известия. Потом заиграла тихая музыка. Пхеньян был уже совсем близко.

К Чхонёну подошёл Мёнгиль с пакетом в руках:

— О чём ты всё думаешь?

Чхонён вздрогнул: он словно пробудился от глубокого сна.

— Ешь! — Мёнгиль протянул другу пакет с конфетами.

Подошли Кёнпхаль и Муниль. Им, как всегда, не сиделось на месте. Они без конца слонялись по коридору, выходили в тамбур, болтали и спорили.

— Подъезжаем! — набив рот конфетами, возбуждённо сказал Кёнпхаль.

— Интересно, какой он, Пхеньян? — прищурился Муниль: вечно он важничал!

Чхонён улыбнулся: с друзьями ему сразу становилось легче.

— Пхеньян! — объявил проводник.

Мальчишки засуетились, надевая рюкзаки.

3

Уже на перроне ощутили ребята мощное дыхание огромного города. Навстречу им шли и шли люди. Высокие дома, гигантские подъёмные краны, впервые увиденные бульдозеры и экскаваторы — всё поражало школьников горной деревушки Сингван.

«Так вот он какой, Пхеньян!» — изумлялся Чхонён.

Мимо них с песнями прошла колонна людей. Учитель Чансу сказал, что это рабочие и студенты идут на многочисленные стройки города.

«Эти люди восстановили Пхеньян,— потрясенно думал Чхонён.— Он ведь лежал в развалинах, а теперь…» Он вдруг подумал о том, как им повезло. Как бы хотел он тоже быть в их строю, стать рабочим. А почему бы и нет? То, что до сих пор терзало его, показалось вдруг смешным и нелепым. Он вырвется из дому, забудет всё, что осталось там, он ничем не хуже других, он выучится, будет работать, и всё пойдёт у него хорошо!..

Ребята переночевали в общежитии студентов университета, а утром отправились на одну из строек. Рабочие рассказали им немало интересного, потом позволили взглянуть на Пхеньян с высоты птичьего полёта.

«Какой огромный город! — Мёнгиль глядел вниз с головокружительной высоты.— Какой же должна быть вся наша страна!.. И сколько нужно знать, чтобы трудиться в этой стране!»

Вечером они ходили в парк на гору Моранбо́н, гуляли у реки Тэдонга́н. Где только не побывали они за эти четыре дня! Накануне отъезда ребята попросили учителя разрешить им поработать на стройке…

Дул холодный ветер, сыпал снег, а им было тепло. Они пели песни и, выстроившись длинной цепочкой, весело перебрасывали друг другу кирпичи. Силачу Чхонёну разрешили поработать на тягаче. Он гордо ехал по улице, сидя рядом с водителем — молодым парнем, и даже подпевал ему, хотя не знал слов песни, которую тот пел. Подумать только: он тоже восстанавливает столицу! Ему хотелось работать ещё и ещё, а время, как назло, бежало так быстро! Водитель, будто прочтя его мысли, прокричал Чхонёну в самое ухо:

— Вот гляди, вы тут у нас всего день, а следы вашего труда останутся в Пхеньяне на сто, на тысячу лет! Когда-нибудь приедешь — посмотришь на дело своих рук… А вот здесь,— перебил он себя, показывая на обширный пустырь,— будет Большой театр. Там за рекой — детский парк…

В душе Чхонёна цвела-переливалась прекрасная радуга. Он видел завтрашний день своей родины, свой завтрашний день…

В конце рабочего дня прораб сказал:

— Спасибо, ребята, за помощь. Хорошо учи́тесь, будьте здоровыми, сильными, смените нас потом…

Вечером Чхонён долго не мог заснуть. Целую вечность лежал он, глядя в потолок, потом тихонько окликнул Мёнгиля.

— Да,— тут же отозвался Мёнгиль.

— Ты чего не спишь? — шепотом спросил Чхонён.

— Не знаю… Сон не идёт что-то,— тоже шепотом ответил Мёнгиль.

— А о чём ты думаешь?—продолжал допытываться Чхонён.

— О матери…— Голос Мёнгиля дрогнул.

— О матери? — привстал на локте Чхонён.

— Да… Что-то она сейчас делает?

Чхонён промолчал. Он тоже скучал об этой ласковой, доброй женщине. Не видел её только четыре дня, а кажется — очень долго.

— Наверное, она в правлении…— сказал он тихо.

И Мёнгиль вдруг увидел мать сидящей за письменным столом. Вот её милое лицо склонилось над ним… Ведь они расстались первый раз в жизни, и ему было без неё так грустно!..

— Да, хорошая у тебя мать,— вздохнул Чхонён.

Мёнгиль промолчал. Потом спросил:

— А ты о чём думаешь?

— Так… Обо всём понемножку,— еле слышно пробормотал Чхонён.

Мёнгиль решил почему-то, что он думает о тётушке Хван, и не стал больше ни о чём спрашивать… Стояла глухая ночь, а на стройке продолжались работы. Под мерные звуки гудящих машин Чхонён наконец заснул.

Глава седьмая Не забывайте об этом!

1

Через несколько дней после возвращения из Пхеньяна в отряде Мёнгиля состоялся сбор. Всё было празднично и торжественно. На стенах висели рисунки Чхонёна, Муниль читал дневник, ребята наперебой ис правляли и дополняли его заметки. Общий восторг вызвало сообщение Мёнгиля: теперь каждый год лучший отряд будет отправляться в такие путешествия.

Да, чудесная была поездка! Как она их сплотила! Даже Чхонён изменился. Он и не представлял раньше, что люди могут работать с таким удовольствием. Теперь он это увидел. Как же не беречь всё это, завоёванное в жестоких боях! Прежде у Чхонёна не было особых поручений в отряде, всегда он старался от них увильнуть. Теперь он с радостью брался за любое дело.

Однажды вечером ребята, как всегда, собрались у Мёнгиля. Матери его не было: она отправилась в уезд, на собрание председателей кооперативов — речь шла о предстоящем севе. Вернуться она должна была завтра, и друзья решили переночевать у Мёнгиля.