Ожидания Бена Уикса - [43]

– Да. Было прикольно, – ответил Эннис, и остальные дружно покивали.

Всем им довелось сидеть в кабинете у Фелпса, громко изумляясь, откуда вообще мог взяться слух, будто в корпусе Хоули новичкам устроили драку. И всем им довелось прослушать речь о том, что, мол, они считают, будто эта атмосфера страха объединяет учеников, но это вовсе не так, и руководство школы Сент-Джеймс выступает против этого.

– Дурь какая! Нельзя же просто так взять и уйти! – возмутился Иэн.

– Понимаете, – заговорил Джед, – Ахмед совершенно не умеет вести себя в обществе. Чего только стоит то, как он берет еду в столовке! Я как-то наблюдал, как он стоит любезничает с буфетчицей, которая кладет на булочки куриные котлетки, – а за ним уже очередь человек в двадцать выстроилась. Причем он вовсе не пытается как-то поставить себя против всех, просто он… ну, абсолютный чайник! Он совершенно не представляет, где и как поступать, – излагая это, Джед с темными, по-армейски стриженными волосами над разрумянившимся скуластым лицом скорее походил на парнишку, рекламирующего хлопья.

– Наверное, так и есть, – согласился Бен. – Только как этому научишься? Как вот вас учили здешней жизни?

Фитци выразительно развернулся к Бену.

– Зашибись как!

– Именно, – кивнул Эннис. – Так что это полная чушь. Тот бой новичков был классной задумкой, пока он не выкинул эту хрень. – И он по-бычьи выкатил глаза на Бена с Джедом. – Верно же говорю? Вы там, придурки, пересрались все до чертиков!

Бен с чувством покивал. Он и правда тогда чуть не обделался со страха.

– Тедди небось примерно такое же что-нибудь придумывал, да?

– Именно, – кивнул Эннис. – То, что Ахмед иностранец, и то, что он такой, видите ли, беспомощный чайник, не означает, что он может делать, что ему захочется. А теперь еще и его папочка затеял тут строительство бассейна? Он же здесь всего каких-то пять минут – а уже ведет себя так, будто ему принадлежит вся школа. Будто он сам может решать, участвует он в бое салаг или нет! Мы никогда еще не позволяли им, – указал он подбородком на мальчиков помладше, – так вот взять и уйти.

– Ну да, и я о том же, – подтвердил Бен, после чего решил на всякий случай все же помолчать.

– Именно, – снова кивнул Эннис. – Получилась вообще полная гребаная хрень! Как будто мы не можем построить кучку каких-то первогодков-дрочил!

Альбом Джими Хендрикса закончился, щелкнул, меняясь, диск, и из магнитофона Рэй Чарльз запел «Джорджию», которую здесь явно никому не хотелось слушать. Тогда Эннис велел Фитци налить ему еще, пока он поищет какой-нибудь альбом получше.

Бен выпил очередную порцию, потом еще одну. Он смутно подумал о том, сколько может быть сейчас времени и спит ли сейчас его отец или еще бодрствует. Электронные часы на одном из столов показывали 06:07, но Бен сообразил, что это неверное время. Выпили еще по кругу. Когда Бен глянул на бутылку из-под лимонада, там оставалась уже капля на донышке, и Эннис пошел в кладовку наполнить ее заново. Потом они приговорили еще бутылку. Бен проглотил, уже не считая, очередную порцию и поднялся с места, чтобы кого-то пропустить, но когда упал обратно на диван, голова его резко откинулась назад и стукнулась о стену. Звук был такой, будто яблоко ударилось о кухонный пол, а перед глазами на мгновение заплясали какие-то белые светящиеся амебы. Все протяжно охнули, а Бена пронзила ужасная боль, и он засмеялся от этой внезапной боли и попытался вернуть свое троящееся зрение к единой картинке окружающего.

Затем он спускался по лестнице с Эннисом под мышкой с одной стороны и с Иэном – с другой, а ноги его ощущались как какие-то длинные и очень тяжелые носки. А потом он обнаружил себя уже в кровати, видя в дверном проеме, на фоне идущего из коридора флуоресцентного света, силуэт Энниса. И тот о чем-то говорил Ахмеду, голос у которого звучал, как показалось Бену, слишком отчетливо для человека, которого только что разбудили.

А потом Бен оторвал лицо от чего-то липкого и вонючего, и от этого запаха его тело скрючилось вновь, а в голове появилось такое ощущение, будто там была еще одна голова и ту, внутреннюю голову, неумолимо распирало. Бен опустил взгляд на подушку, увидел там одно из толстых коричневых полотенец Ахмеда и положил голову на него.

А потом, словно огромная сияющая колонна, на него обрушился свет из окна, и Бен проснулся уже бесповоротно. На часах было 06:40. Ту сторону его лица, что до утра мариновалась в рвотной массе, едко щипало. Бена скрутил еще один приступ тошноты, но наружу ничего уже не вышло, и все же его тело сжималось раз за разом, и, когда он наконец смог расслабиться, его вырвало еще раз, и уже тогда он смог какое-то время полежать неподвижно. Он цеплялся за любую шаткую перекладину своего состояния, какую ему удавалось сейчас нащупать, потому что то, что разверзлось под ним, казалось, способно было его поглотить и уничтожить.

* * *

Спустя какое-то время Бену почудилось, будто он участвует в каком-то религиозном действе. Будто он пребывает в неподвижности, дабы успокоить некоего зверя, от которого зависят его теперешние муки. Жаль, этот зверь не читал главу «Принятие решений».