Ожерелье из звезд - [5]

— Вы очень добры, — отозвалась Беттина.

— Поезд отойдет через полчаса, — сообщил он ей. — Я сказал, чтобы вам приготовили в дорогу корзинку с едой, и забронировал место в дамском купе.

Беттина снова поблагодарила его и налила себе чаю.

Лорд Юстес оказался прав: после чая она действительно почувствовала себя лучше — настолько лучше, что даже ощутила голод и взяла сандвич с ветчиной. На пароходе все страдали от морской болезни и не хотели есть, — а она слишком робела, чтобы есть одной.

Сандвич показался ей необычайно вкусным, и, покончив с ним, она взялась за второй. Однако не успела откусить от него и кусочек, как вернулся врач. Поспешно положив сандвич на тарелку, Беттина встала.

— Садитесь, — сказал ей лорд Юстес, — и предоставьте все мне.

Он отвел врача в дальний угол зала, и они начали тихо о чем-то совещаться. Беттина не могла расслышать ни единого их слова.

Ей казалось неудобным продолжать есть и пить, и она снова остро ощутила присутствие в зале ожидания мертвого тела мадемуазель.

Вошедшие следом за врачом санитары положили труп на носилки и с головой накрыли его одеялом.

Беттина подумала, что ей следовало бы попрощаться с мадемуазель Бовэ, но санитары действовали очень быстро и деловито, так что не успела она опомниться, как они уже унесли носилки и дверь за ними закрылась.

Врач продолжал разговаривать с лордом Юстесом, и теперь Беттина заметила, что они держат в руках документы мадемуазель, которые, видимо, достали из ее сумочки. Тут разговор закончился: врач направился к Беттине.

— Здесь имеется адрес пансиона мадам Везари, — сказал он. — Это именно туда нам следует послать уведомление о смерти этой дамы?

— Да, это так, — ответила Беттина. — Если у нее и был дом или родственники, то я об этом ничего не знаю.

— Вполне понятно, — согласился врач. — Можете не сомневаться, мисс Чарлвуд, что для нее будет сделано все, что скажет священник. Перед тем, как выехать сюда, я попросил уведомить католического священника, что женщина его вероисповедания находится в критическом положении. Он должен был прибыть, чтобы исповедать ее и дать ей последнее причастие, так что он, конечно, займется ее похоронами на католическом кладбище.

— Большое вам спасибо, — сказала Беттина. — Я глубоко благодарна за то, что вы взяли на себя столько хлопот.

— Мне остается только сожалеть, что я не сумел спасти ее, — отозвался врач.

Он пожал Беттине руку. Она колебалась, не зная, должна ли сказать что-то относительно платы, но потом вспомнила, что лорд Юстес пообещал ей обо всем позаботиться.

«Надо, чтобы папа ему вернул деньги», — сказала она себе, а потом подумала, что скорее всего лорд Юстес знаком с ее отцом — тот ведь, казалось, знал всю аристократию Англии.

Когда врач удалился, лорд Юстес сел в кресло у камина.

— Мне, наверное, надо дать вам адрес моего отца, — сказала Беттина. — Вы с ним не знакомы?

Лорд Юстес не ответил ей сразу, и она добавила:

— Мой отец — сэр Чарльз Чарлвуд, друг принца Уэльского.

К великому изумлению Беттины, ее собеседник чопорно выпрямился, а потом сказал:

— Я слышал о вашем отце, но мы с ним не принадлежим к одному кругу.

— Да? — озадаченно спросила Беттина.

— Если хотите знать правду, — сказал лорд Юстес, — то мне не нравится принц и большинство людей, которыми он себя окружил.

Тут он словно почувствовал, что говорит слишком резко, и быстро добавил:

— Пожалуйста, только не подумайте, будто я осуждаю вашего отца, с которым я незнаком. Но поведение принца вызывает массу прискорбных пересудов, о которых остается только жалеть в это время, когда в стране столько горя и страданий.

— Во Франции Его Королевское Высочество очень популярен, — сказала Беттина, — Знаете, французы всегда отзываются о нем так, словно очень его любят.

— Насколько я понял, Его Королевское Высочество произвел в Париже хорошее впечатление, — согласился с ней лорд Юстес. — И в то же время его транжирство, и мотовство его друзей, и роскошные празднества, которые они устраивают, являются неприятным контрастом с недоеданием и безработицей, от которых сейчас так страдает простой народ,

— Все… так плохо? — робко спросила Беттина.

— Просто ужасно! — горячо заявил лорд Юстес. — И я поражаюсь — просто поражаюсь, мисс Чарлвуд, тому равнодушию и безразличию, с какими те, кому следовало бы быть первыми радетелями о благе народа, относятся к ужасающему положению, которое можно наблюдать во всех крупных городах Британии.

В его голосе звучала неподдельная искренность. Помолчав несколько секунд, Беттина сказала:

— Мне кажется, вы так близко принимаете к сердцу чужие страдания. Вы отзывчивый человек и, наверное, пытаетесь помочь бедным.

— Да, стараюсь сделать хоть что-нибудь, — подтвердил лорд Юстес, — но это очень нелегко. Уверяю вас, мисс Чарлвуд, тут приходится иметь дело не только с апатией, но и с упрямым невежеством со стороны тех, кому следовало бы разбираться в положении дел.

— Бедным посчастливилось, что у них есть такой защитник, как вы, — улыбнулась Беттина.

— Мне хотелось бы когда-нибудь показать вам, что я пытаюсь сделать, чтобы помочь обездоленным членам общества, — сказал лорд Юстес. — Но это всего лишь капля в море — в море отчаяния, горя и страданий.