Озеро Варыш - [14]

В бой вступили! Там мой Юльтэ!

Ох, дадут им, я клянусь! —

Звонко взвизгнула Арусь.

Катапульты били крепко.

Брызгами летели щепки

От окованных бортов.

В перекрёст от островов

Колотый летел гранит.

Но огромный, словно кит,

Прорвался один баркас

Да, в огне приметив лаз,

Ринулся на вёслах к пляжу,

Где меж скал засел на кряже

Лучниц доблестный отряд.

В двадцать восемь стрел заряд

Ожидает наготове,

Чтоб прервать на полуслове

Клич незваного десанта.

На баркасе тлеют ванты,

Судно плачет и трещит,

Но по-прежнему, как щит,

Боронит свою дружину

И в глубокую брюшину

Воинов мурглатских прячет,

По волнам с прибоем скачет,

Совершив крутой вираж,

Носом прыгает на пляж.

Да за ним ещё второй,

С полыхающей кормой.

И дотянет же вражина!

Четверых взяла пучина.

Дым осел едва-едва,

И открылись острова.

Полыхала катапульта.

И Арусь вскричала: — Юльтэ!

Поднялась она чуть-чуть,

И стрела вошла ей в грудь.

— Вот и первые потери.

Вы там, живы? Ёсси, Вели?

Внутрь корабля прицел,

Дайте залп горящих стрел!

Пламя выгнало на брег

Больше сотни человек,

Словно дождь из грозной тучи,

Стрелы в них летели с кручи.

Завязался трудный бой.

Те, что были под скалой,

Защищались хладнокровно,

Страх презрев, ползли упорно

Перебежками, бросками,

Боронясь от стрел щитами,

Огрызались, то стрелой,

То пращой коварно-злой.

Полон пляж мурглатских трупов,

И на скалах, меж уступов

Много распростёртых тел,

Но упорный враг хотел

Обойти уннежек с фланга.

С корабля второго банда

В обгорающих одеждах

Ринулась на побережье.

— Где же нам подмога, Олько?

— Ёссика, я знаю столько,

Сколько знаете и вы.

Не сносить нам головы,

Если будем здесь торчать.

Надо их атаковать.

К Варышу прижать конями

И прикончить палашами, —

Отчеканила приказ.

Двадцать семь уннежек, враз

Арбалет сменив на лук,

Били лихо. Сбившись в круг,

Мурглы скрылись за щитами.

Лишь один решился камень

Из пращи своей метнуть.

Стрелы испещрили грудь.

Но судьбе угодно было,

Чтобы Ёссику убило,

«Ах, Ёсси! Милая подруга!

Вчера гуляли мы у луга.

А нынче в горле ком встаёт.

Убита Ёссика! Вперёд!»

Пока враги ещё в оцепенении,

Они бежали. Серые каменья

Летели из-под мягких унт.

До лошадей им пять секунд.

Колчаны новые за спину,

И вот уже в седле дружина.

В галоп сорвавшись, обогнули кряж

И с виража врываются на пляж.

Оставив лошадям узду,

Лук заряжали на ходу,

Последним стрелам дав толчок.

Копыта вздыбили песок,

Уннеженки скакали вниз по пляжу,

Отдавшись яростному ражу.

Потом рванули из-за спин мечи,

Сверкнули те, как молнии-лучи,

И в гущу мурглов врезался отряд,

Рубя наотмашь всех подряд,

Топча поверженных нещадно:

— Теперь им будет неповадно.

Летела Олько в шлеме и кольчуге,

Порою рядом падали подруги.

Её палаш плясал по головам,

Хлестала кровь по сторонам.

Любимой краской отмечала смерть

Всех угодивших в эту круговерть.

— И всё-таки их очень много,

Где ж долгожданная подмога?

Моя подмога верная — Пилон.

Да-да, я знаю, только он.

Я чувствую: его душа

На острой грани палаша

Огнём пылает, словно факел.

Мы вместе в яростной атаке.

Смотри, как головы слетают!

Вот только силы тают, тают…

Но, чу! Я слышу звуки рога!

Спешит к уннеженкам подмога!

Из чащи с гиканьями рать

Неслась, чтобы в клочки порвать

Остатки вражьего десанта.

Проделав брешь меж оккупантов,

Пробился к Олько Авлатир —

Кавалеристов командир.

Спина к спине они рубиться стали.

— Прости, принцесса, что мы опоздали,

Но под конями рухнул хлипкий мост,

Пришлось кругом, через Тюлений Плёс.

Левгрот уже разведку боем завершил.

Вот-вот на берег вступят полчища карил.

Сражаться с ними и мужчинам невозможно,

Девчонок уводи, иначе будет поздно.

Здесь нужно пояснить насчёт карил.

Мурглат уже давно их разводил,

Лет триста, может, и пятьсот.

Людей держали, словно скот.

Не выпускали из железных клеток

На волю даже малолеток.

Кто рос отъявленным громилой,

Свирепый нравом, дюжий силой,

Желательно почти без мозга

(излишки, впрочем, вышибали розгой),

Тот жил и продлевал свой род,

Веками генетический оттачивая код.

Кто был слабее и в бою не ловок,

Другим служил для тренировок

И очень быстро погибал

В мученьях иль убитый наповал.

Селекция давала результат.

Карилы окупались много крат,

С земли сметая поселенья,

Не ведая пощады и сомненья.

— Отходим! — вскрикнула принцесса,

И взмах над головой эфеса

Обозначал конец сраженья,

Да только дрогнули каменья,

Как только на окровавленный брег

Огромной тушей надавил ковчег.

Борта открылись, и могучие канаты

Бревенчатые опустили скаты,

Что гнулись под бронёй гигантов.

Ах, те пришли не на пуантах.

По маленькой земле пошёл жестокий враг.

Левгрот железный опустил кулак.

Карилы выглядели до предела просто:

Все более двух с половиной метров роста,

Закованы в железные листы.

Без изысков, как чёрные гробы,

Усажены на исполинских лошадей,

Что тоже от копыт и до ноздрей

Покрыты панцирем железным,

Таким же, как и сам наездник.

Из каждой кованой пластины

Защитной этой пелерины,

Что конские скрывала ног столбы,

Торчали длинные и острые шипы.

Мели противника, как стружку рашпиль,

Всё, что стояло, делалось лежащим.

Не всадники, а боевые чудо-башни

Шли сквозь дома, леса и пашни.

Волшебное оружье их не брало,

Такую бронь оно не пробивало.

Уннеги погибали на шипах

И к лесу отступали впопыхах.

Выводя отряд из боя,

Вверх, песчаною горою,

Олько торопила Лиру.