Озеро скорби - [4]

Нечего было и думать о том, чтобы здесь жить. В Ирландию Нора приехала ненадолго, передохнуть после долгой борьбы за справедливость, которая должна была настичь виновника ужасной смерти Трионы. Иногда Норе снилось лицо Трионы в синяках и ранах, и она просыпалась в слезах, не находя себе места. Кошмар не уходил, тревожа ее даже после пробуждения, оставляя на многие дни тяжесть в ее душе и теле. Еще хуже были сны, где Триона возвращалась, живая и здоровая, словно никогда и не исчезала. Нора знала, что эти сны лгут, даже пока они ей снились, и все равно при пробуждении испытывала новый приступ горя и боли.

Два дня назад она подошла к телефону и услышала в трубке дрожащий голос матери:

— Он опять женится, — незачем было спрашивать, о ком говорила мать; Нора знала, что речь о Питере Хэллетте — муже и убийце Трионы.

От воспоминаний о том разговоре Нору вдруг замутило. Боясь, что ее сейчас стошнит, она резко затормозила и вышла из машины, оставив дверцу открытой, а мотор включенным. Она прошлась по дороге в том направлении, откуда только что приехала. Если дышать помедленнее, то, может, ее перестанет тошнить. Она резко села на обочину и опустила голову между колен, ощущая, как пульс стучит в висках.

Постепенно ровный шум ветра начал ее успокаивать, и она почувствовала, как тошнота утихает. Неожиданно сзади ударил порыв ветра, и Нора подняла голову. Бриз закружил вокруг нее, подняв в воздух пригоршню торфяной пыли. Крошечный вихрь протанцевал по болоту, закручиваясь на восток к низкому утреннему солнцу, и, наконец, рассеялся — просто дыхание ветра на мгновение обрело плоть и стало видно глазу.

Нора посидела еще немного, слушая странную музыку ветра, свистевшего в кустах дрока вдоль дороги, глядя, как машут крошечные белые флаги болотного хлопка, будто передавая сигналами зашифрованное послание. Над головой у нее плясали кусочки растительного мусора, подхваченные восходящими потоками. В странно сухом воздухе был какой-то новый минеральный привкус, который девушка не могла распознать. Вставая, чтобы вернуться к машине. Нора неожиданно поняла, что это было: на нее неслась огромная быстро передвигавшаяся стена коричневой торфяной пыли, и она была уже в тридцати ярдах. На мгновение Нора застыла на месте, ошеломленная зрелищем бури такой величины, а затем очертя голову бросилась к машине, но уже было слишком поздно. Пылевое облако проглотило ее вместе с дорогой и просторами болота, залепив ей глаза и забив ноздри и горло жгучим торфом. Нора сразу же потеряла способность оценивать расстояние и дальше побежала вслепую, пока правым коленом сильно не ударилась о задний бампер машины. От неожиданной боли у нее перехватило дыхание. Не рискнув разжать губы, чтобы вскрикнуть, она дохромала до стороны водителя и залезла в машину, закрыв дверцу от пыли, попытавшейся последовать за ней внутрь. Посреди шторма она отчаянно пыталась задерживать дыхание, так что теперь жадно вздохнула и сразу же разразилась приступом кашля. Дверь в машину была закрыта, и пыль не могла проникнуть в герметически закрытые окна, но некоторое количество торфа все-таки влетело в открытую дверцу, и теперь висевшие в воздухе крошечные частички начали оседать, покрывая сиденья и приборную доску тонким слоем темно-коричневой органической пыли.

Мир снаружи исчез, и Нора ухватилась за руль, чувствуя себя как гусеница в коконе, отданная на волю стихии. При такой плохой видимости ехать через болото было слишком опасно. Она могла только ждать и слушать, как ветер свистит под машиной и вокруг радиоантенны, яростно атакуя все живое и неживое, что посмело не склониться перед ним. Нора потерла ноющее колено; завтра на нем наверняка будет великолепный синяк.

Внезапно прямо перед машиной появилась фигура. Общие ее очертания напоминали человеческие, но лицо было странным и ужасным: огромные выпученные глаза и плоское черное рыло. На одно невероятное мгновение они с насекомоподобным чудовищем уставились друг на друга, потом сзади налетел еще один сильный порыв ветра, и монстр исчез. Секундой позже в стекло громко стукнули у самого уха девушки, и она было перепугалась, пока наконец не сообразила, что ужасный мутант был всего лишь рабочим Борд на Мона в старомодном противогазе. Нора видела, что он пытался что-то сказать, но маска и ветер заглушали его голос. Он указал пальцем в перчатке на нее, потом на себя, потом вперед. Он явно хотел, чтобы она последовала за ним. Ветер начал стихать, и Нора сумела различить где-то в десяти ярдах перед своей машиной задний конец трактора. Она с ужасом поняла, что если бы просто завела машину и поехала, то могла бы задавить своего спасителя. Сквозь гонимые ветром облака торфа она смотрела, как рабочий забирается в кабину и разворачивает трактор. Когда он поехал вперед, она последовала за ним.

Невозможно было сказать, сколько они проехали; странный темный туман искажал время и расстояние. Постепенно торфяное облако начало таять, стал виден остальной мир, и они снова выехали на чистый воздух. На глазах у Норы коричневая стена отступила на восток, но она продолжала держаться вплотную за громоздким трактором, пока они не достигли знака Борд на Мона при въезде в Лугнаброн.