Озеро Хасан. Год 1938 - [9]

* * *

Сообщение о пограничном конфликте у озера Хасан в тот же день, 29 июля 1938 года, разнеслось по всей нашей стране. Наглая провокация японской военщины вызвала гнев и возмущение всех советских людей.

На многолюдных митингах, которые проходили в городах и селах, на заводах и фабриках, в колхозах, в воинских частях и подразделениях советские люди гнева осуждали провокацию японских войск, выражали свою готовность встать на защиту неприкосновенных границ нашей Родины.

«…Мы просим наше правительство, — заявил много тысячный коллектив Московского автозавода, носящей ныне имя его первого директора И. А. Лихачева, — не оставить провокацию японской военщины без последствий Пусть фашисты испытают на своей шкуре силу и могущество нашей Родины, пусть узнают крепость и морально-политическое единство советского народа».

А вот заявление колхозников сельскохозяйственной артели «Путь социализма» Ростовской области: «Мы заняты мирным трудом, но наши кони и клинки наготове и в любой час по зову партии и правительства выступим на защиту нашей социалистической Родины».

В различные государственные органы поступали и личные письма советских граждан. Так, комсомолец И. Самсонов из Новосибирской области писал: «Я хорошо помню слова Владимира Ильича Ленина, что «Владивосток далеко, но ведь это город-то нашенский», и я буду крепко защищать этот город, все Приморье, весь Дальний Восток…»

Словом, советские люди гневно осуждали новую провокацию японской военщины. С небывалым энтузиазмом трудились они на своих рабочих местах, стремясь обеспечить воинов всем необходимым. Настоящие патриоты нашей страны, и молодежь, и ветераны гражданской войны мечтали об одном — дать отпор врагу. Молодые ребята и те, кому еще в 1919–1922 годах довелось участвовать в изгнании японских захватчиков с Дальнего Востока осаждали военкоматы, райкомы партии и комитеты комсомола, просили направить их на защиту дальневосточных границ нашей Отчизны.

Многие советские люди обращались с подобными просьбами и непосредственно в Центральный Комитет Коммунистической партии, в Президиум Верховного Совета СССР.

Не могу не привести строки из письма молодежи Ярославской области, с которым они обратились к Народному комиссару обороны СССР:

«Мы, комсомольцы и несоюзная молодежь села Стрелы Ростовского района Ярославской области, прочитав на собрании сообщение о новом провокационном выступлении японских агрессоров на Дальнем Востоке, с гневом протестуем против этой провокации и просим партию большевиков, правительство и нашу доблестную Красную Армию дать наглым захватчикам сокрушительный отпор. А мы еще сильнее и крепче сплотимся вокруг нашей партии Ленина.

Мы все как один с единодушием просим нашего Наркома обороны взять нас, комсомольцев и несоюзную молодежь, досрочно на военную службу».

Немало таких писем приходило и в воинские части Дальнего Востока, пограничникам. В этих письмах выражалось восхищение их мужеством, стойкостью и бесстрашием, давались родительские наказы стойко оборонять священные рубежи Родины.

А а границе у озера Хасан было неспокойно. Наследующий день, 30 июля, обстановка вновь резко обострилась.

…Ненастную и бурную ночь пришлось провести пограничникам на отбитой у врага высоте. Шел сильный дождь, резкий ветер пронизывал насквозь. В такие ночи нужна была особая бдительность. Но, основательно побитые, японцы не решились больше пробовать прочность советских рубежей. Однако при внимательном наблюдении можно было заметить, что японцы готовятся к новому нападению на более широком фронте и более крупными силами. Они подтягивали к границе воинские части, переправлялись через реку Туманган, сосредоточиваясь на подступах к сопкам Безымянная и Заозерная. Над Заозерной то и дело свистели пули «кукушек», как называли пограничники вражеских снайперов. Одна из них наповал сразила бойца, другая, прошив тонкий бруствер окопа, взорвала лежащую в нише гранату. Третья вдребезги разнесла снайперское приспособление винтовки.

Негодованию пограничников не было предела. Они кипели гневом и возмущением. Старшим начальникам приходилось буквально удерживать бойцов от немедленного открытия ответного огня.

Вечером 30 июля японцы начали артиллерийский обстрел наших высот. Снаряды ложились на южных скатах высоты Заозерная, рвались в камышах, зарослях кедровника, вдали от окопов пограничников. Следует отметить, что артиллерийский обстрел противника был малоэффективным. Большая часть снарядов была израсходована впустую: видимо, артиллерийская разведка велась слабо.

Ночью 31 июля японцы под прикрытием густого тумана предприняли новую атаку нашей границы и начале со всех сторон обходить высоты Заозерная и Безымянная. Противник рассчитывал быстро окружить высоты и уничтожить их защитников. Но это оказалось японцам не под силу. Упорный бой продолжался до утра, несмотря на численный перевес японцев. Четыре мощные атаки провел противник в течение ночи. И это не считая мелких отвлекающих вылазок и 15—20-минутных артналетов, чередующихся с атаками. Дав клятву умереть, но не отступить, советские пограничники вместе с воинами 2-й стрелковой роты 119-го стрелкового полка 40-й стрелковой дивизии геройски защищали свои позиции.