Озерные арабы - [67]

на шестах по шоссе до самой Эль-Нурны, где наняли катер, чтобы пойти дальше вниз по реке.

Вернувшись в апреле в Эль-Кубаб, мы увидели, что уровень воды всего лишь на фут ниже входа в мадьяф Саддама; когда я впервые подъехал к этому мадьяфу, в очень засушливый год, вход находился в шести футах над уровнем воды. Вскоре Саддаму пришлось окружить здание стеной. Необыкновенно высокая вода, безусловно, создавала для маданов большие неудобства, однако жизнь продолжалась, как обычно. Хозяева домов просто накладывали на пол все больше и больше тростника, чтобы в помещении было сухо. Из Эль-Кубаба мы отправились к нижнему течению Евфрата, чтобы посетить племена Мунтафика, а потом пошли на север, вверх по течению Эль-Гаррафа. На два дня мы остановились у Джасима аль-Фариса. В это время года район к западу от деревень фартусов всегда бывает затоплен водой; в прошлом году мы едва не утонули на переходе от Авайдийи к Хамару. Поэтому Джасим настоял на том, чтобы мы пошли в баляме вместе с его сыном Фалихом и еще двумя фартусами. Мы ушли из этой деревни на Авайдийе 29 апреля. Дул сильный северо-западный ветер, на открытой воде гуляла почти морская волна. Амара, Сабайти и я со своим багажом перешли в балям, оставив Ясина и Хасана в тарраде. Без груза она великолепно шла по волнам, то опускаясь между ними, то взбираясь на гребень.

Разлив уже намного превзошел уровень любого нормального года и должен был продолжаться по меньшей мере еще месяц. Но, только увидев, что большая часть деревни Хамар затоплена, я осознал всю серьезность положения. Мы могли пройти на лодках куда угодно, проводя нашу тарраду и балям по полям с нескошенными зерновыми, между стволами бесчисленных пальм. Были заброшены целые деревни; когда мы проходили через них, бездомные собаки выли на крышах домов. Иногда мы видели буйволицу, стоящую на насыпи по брюхо в воде; все пальмы, до которых она могла добраться, были объедены. Но несколько домов и мадьяфов, стоявших на более высоких местах или там, где дамбы еще не разрушились, были все еще населены. Когда мы обменивались с их обитателями приветствиями, они приглашали нас остановиться у них. Если мы соглашались, они готовили чай и кофе, резали кур на ужин и болтали с нами, словно ничего страшного не происходило. Некоторых я встречал во время предыдущих посещений; все слышали об англичанине, который живет среди маданов. Но даже если бы я не был им известен, они принимали бы нас не менее радушно, ибо мы были их гостями.

Вернувшись в Эн-Насирию, мы вошли в главное русло Евфрата, и стремительное течение понесло нас вниз. В одном месте остатки дамбы образовали отмель, через которую поток шел водоворотом. Мои тяжелые ящики были в баляме, и без них таррада хорошо держалась на воде. Все же в какое-то мгновение я был уверен, что мы перевернемся. Однако Ясин знал свое дело и ловко вел нас через водоворот, а остальные гребли изо всех сил. Город Сук-эш-Шуюх, мимо которого мы проходили, был наполовину под водой.

Пробыв два дня у аль джуайбар, мы вернулись в Эль-Хаммар. Потом нам довелось видеть, как эвакуируется рынок в Фукуде. Лавочники садились в лодки, стены их глинобитных домов рушились прямо на глазах. Затем мы поднялись вверх по Эль-Гаррафу, не дойдя нескольких миль до Эш-Шатры. В некоторых местах вода прорвала берега, в других они еще держались, и там люди работали без устали, чтобы спасти урожай. Мы остановились у племени аль бу-салих в большом гостевом шатре Махсина. Даже в этих условиях он держал открытый дом с щедростью, достойной сына Бадра. Мы останавливались и у других шейхов Мунтафика, но чаще ночевали в семьях простых пастухов или земледельцев — то в черных палатках, то в тростниковых хижинах или глинобитных домиках, отрезанных водой от окружающего мира.

Вернувшись в Авайдийю, мы расстались с Фалихом и его двумя товарищами и отправились в гости к базунам. Пятью годами ранее Дугалд Стюарт и я покинули их лагерь и верхом проехали по бесплодной пустыне, чтобы добраться до палаток племени аль иса. Теперь я возвращался к ним по той же пустыне на тарраде.

22. 1955-й год: засуха

В отличие от 1954 года год 1955-й был засушливым. В горах на севере выпало мало снега, и в апреле вода в Тигре едва поднялась над зимним уровнем. Необычный разлив 1954 года погубил поля пшеницы и ячменя по Эль-Гаррафу, Евфрату и в других местах, а в озерном крае не дал возможности обработать обширные рисовые поля между Сайгалом и устьем Адиля. Однако азайриджи и другие племена, чьи рисовые поля лежат за пределами озерного края, смогли после спада воды засеять поля и собрать небывалый урожай на обширных землях, которые вода обычно не заливает; в 1954 году эти земли были залиты и покрыты толстым слоем ила. Теперь исключительно низкий уровень воды позволил жителям озерного края расчистить и возделать намного больше земли, чем обычно, а азайриджи, наоборот, пострадали.

Рисоводы азайриджи насчитывали около сорока тысяч человек и жили в районе нижнего течения Бутайры, рукава Тигра, который отходит от главного русла в десяти милях выше Амары. Воды Бутайры, разделившись на три основных потока, рассеиваются в озерах и болотах к северу от Сайгала. Мы проходили через земли азайриджей в середине апреля. По берегам, почти вплотную одна к другой, стояли зажиточные деревин. Характерной их особенностью были Т-образные